30 января Леониду Иовичу Гайдаю могло бы исполниться 102 года. Режиссер прожил 70 лет и снял десятки фильмов, но в наше время осталось не так-то и много коллег постановщика, которые могут похвастать тем, что знали его лично. Александр Шпагин — один из таких.
В интервью «Киноафише» опытный кинокритик рассказал о том, каким был Гайдай на съемочной площадке и далеко за ее пределами, а также:
— разрушил множество мифов о фильмах и жизни великого режиссера;
— объяснил, что на самом деле вырезали из «Бриллиантовой руки» (спойлер: Андрей Миронов должен был превратиться в собаку!);
— рассказал, как на самом деле работала советская цензура;
— и многое другое!
«Он был троллем по жизни»
Каким вам запомнился Леонид Гайдай?
Знаете, когда говорят, что Гайдай был таким остроумным, всегда шутил — это неправда. Это не тот случай, как, например, с Ширвиндтом или Раневской, у которых были афористичные шутки, которые легко запоминаются. У Гайдая такого не было. Он не выдавал каких-то ярких фраз, которые потом цитировали бы все подряд. Его юмор был ситуативным, он был обращен именно к моменту, к обстоятельствам.
Неужели он редко шутил?
Если говорить шире, то Гайдай вообще не столько шутник, сколько тролль. Он был троллем по жизни. Он любил играть, любил иронично подстраиваться под ситуацию, надевать на себя какие-то маски. В этом он даже напоминал Данелию, только тот был более философским троллем, а Гайдай — житейским, таким приземленным. Он не просто подшучивал, он провоцировал, мог намеренно вбросить что-то, чтобы посмотреть на реакцию.
Можете привести примеры?
Ну, например, история про то, что он якобы вставил в конце «Бриллиантовой руки» ядерный взрыв, чтобы отвлечь внимание цензоров. Что они, мол, испугались, потребовали убрать только его, а все остальное осталось. Это полная чушь. Он сам это придумал в перестройку, потому что, опять же, любил троллить. Ему было весело раздавать журналистам такие байки.
«Никакой цензуры не существовало»
Но цензура-то была?
На самом деле, никакой «цензуры» в привычном понимании не существовало. Было три этапа приемки фильма. Сначала худсовет, где могли только советовать — и то советы там, как правило, были так себе. Потом была госприемка, где могли уже вносить правки. И, наконец, окончательная приемка, где решали, какую категорию дать фильму. Категории присваивали не чиновники, а сами кинематографисты, причем тайным голосованием.
Конечно, если фильм затрагивал идеологические темы или войну, его могли отправить в ГлавПУР (Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота). А там уже было страшно — оттуда фильм выходил сильно порезанным, если вообще выходил. Но Гайдай снимал комедии, и его фильмы не попадали под этот разряд.
То есть претензий к Гайдаю в «высоких кабинетах» не было?
Ну, эта история с ядерным взрывом — чистый вымысел. Это просто его способ троллинга. Он, можно сказать, немного «перетроллил», раз этот миф до сих пор живет. Потому что, если бы такое на самом деле случилось, его бы в психушку отправили. Ну кто в здравом уме мог бы всерьез поверить, что он поставил ядерный взрыв в конце фильма и ждал, что это прокатит?
Люди, которые работали в приемке, были такими же профессионалами, как и он. Там не сидели какие-то дремучие цензоры, которых можно было перехитрить. Более того, цензоры всегда смотрят строже, чем зритель. Если бы в фильме действительно было что-то запрещенное, его бы просто не приняли.
С «Кавказской пленницей», якобы, так и получилось?
Ой, это еще один популярный миф. Якобы ее запретили, отвезли Брежневу на дачу, и он, такой добрый, растрогался и разрешил фильм. Ну бред же!
На самом деле «Кавказская пленница» вышла без всяких проблем, да еще и в благоприятное время. Это был период первой хрущевской оттепели, тогда выходило много смелых фильмов. В той же «Кавказской пленнице» открыто высмеивали кавказские традиции, что само по себе было довольно дерзко. В этом и была ее смелость: в стране официально все народы равны, а на деле ментальности совершенно разные.
«Давайте честно, картина просто плохая»
Даже так!
Еще один распространенный миф — что его фильм «Инкогнито из Петербурга» был провален, лег на полку и его никто не увидел. На самом деле это неправда.
Да, фильм действительно неудачный. Гайдай в этот раз промахнулся, такое бывает. Он сам не был доволен результатом, и зрители тоже. Я прекрасно помню, как он шел во всех кинотеатрах Москвы, я сам тогда только с дачи приехал и пошел его смотреть. И жутко разочаровался, как и все. Но при этом никакого запрета не было, фильм нормально прокатывался, хоть и получил третью категорию.
А что подразумевала эта категория?
Она означала низкую оплату всем, кто работал над фильмом. Это действительно могло быть серьезным ударом, особенно для молодого режиссера, но Гайдай был уже признанным мастером, и на его карьере это особо не сказалось. Ну а то, что сейчас некоторые пытаются его оправдать, мол, это была прекрасная картина, а ее загнобили, — ну нет, ребят, давайте честно, картина просто плохая.
Неужели и про импровизации на съемках это миф?
Да, еще один стереотип, который любят повторять: якобы на съемках Гайдая была сплошная импровизация, актеры постоянно придумывали что-то новое, валялись от смеха и так далее. Это тоже неправда.
Гайдай был очень точным и расчетливым режиссером. Все, что мы видим в его фильмах, практически один в один снято по сценарию. Он заранее продумывал каждую сцену, каждый диалог, каждую паузу.
Даже в «Кавказской пленнице»? Там ведь шампанским якобы «платили» актерам за удачные шутки не по сценарию…
В «Кавказской пленнице» реальных импровизаций можно пересчитать по пальцам. Например, сцена, где Вицин на дороге нервно дергается, — это его идея. А еще момент, где Никулин чешет пятку непонятно какой рукой. Вот это уже придумал сам Никулин. И все!
Остальное — чистый сценарий. То же самое с «Бриллиантовой рукой». Все заранее продумано и отрепетировано. Гайдай не терпел хаоса на съемках, ему была важна дисциплина.
«Герой Миронова превращался в пса»
А были моменты, которые Леонид Иович убирал не из-за цензуры, а по личным соображениям?
Ну конечно! Он же был человеком с хорошим художественным вкусом и понимал, когда что-то нужно убрать. Например, в «Бриллиантовой руке» он сам вырезал несколько эпизодов.
Один из них — сцена со старым экскурсоводом. Это был драматический момент: герой приходил в кафе и рассказывал свою судьбу, как оказался в эмиграции, как теперь живет. Для этой роли даже пригласили известного театрального актера. Но в итоге Гайдай понял, что эта сцена выбивается из общего тона фильма, и вырезал ее полностью.
А что насчет главных героев?
Он убрал все эпизоды, где герой Андрея Миронова превращался в пса, а Папанов надевает на него ошейник, и тот начинает бегать на четвереньках, нюхая дорогу, лес. Причем неслись они очень быстро. Ну и правильно, что убрал — перебор! И правильно сделал.
А цензура уже убрала две вещи, которые вы знаете. Первая — синагога. И это совершенно идиотская сцена, если честно. Почему человек, который съездил за границу, вдруг должен зайти в синагогу? Это вообще к чему? Зато то, что он пошел к любовнице, оставили. Это уже логично: съездил за границу — морально разложился, как тогда считалось.
Вторая — реплика про социалистический реализм. Там они даже сами не знали, как ее убрать, просто что-то замазали. И все. Вот и вся цензура.
«Никто на съемках у него не ржал»
Каким был Гайдай на съемочной площадке?
Зря многие думают, что он был таким же веселым, как его фильмы. Нет-нет, абсолютно другим. Холодным, четким, жестким. На съемках он был полководцем, маршалом Жуковым, если угодно.
Никто на съемках у него никогда не ржал, как потом якобы рассказывали. Никулин любил вспоминать, мол, мы там смеялись, ухахатывались… На самом деле нет. Все шло четко, спокойно, по расписанию.
С нарушителями режиссер не церемонился?
Конечно, если кто-то начинал нарушать дисциплину, он превращался в персону нон грата. Нарушал, конечно же, в основном Моргунов. Из-за этого и троица развалилась. Тот поставил себя в такое положение перед всей группой, что с ним никто не хотел общаться. Он позволял себе наезжать на Гайдая, что было для всех неким потрясением, что однажды он закричал: «К черту пошел отсюда!»
Это было так странно для Гайдая! Никто не видел кричащего, орущего Гайдая никогда.
А как Леонид Иович отдыхал от съемок?
Он вообще не просыхал. Постоянно «сидел» на пиве. Я его помню слегка выпивающим, он всегда был под легким-легких хмелем, который ему совершенно не мешал. Такая у него была «пивная перспектива жизни».
Даже на работе?
На съемках, думаю, он был абсолютно трезвым, Гайдай все рассчитывал по секундам, с секундомером всегда стоял.
