Представьте, что вместо шепота космической бесконечности вы слышите резкий щелчок курка. Вместо медитативных видов черной дыры Гаргантюа — кровавые брызги на стекле скафандра. А вместо монологов о любви, преодолевающей время, — многочасовые диалоги о том, как герои ненавидят сэндвичи с индейкой в невесомости. Да, если бы Квентин Тарантино взялся за ремейк «Интерстеллара», это был бы совсем другой фильм.
Акт 1: Диалоги на краю черной дыры
Тарантино начал бы с того, что умеет лучше всего: 20-минутная сцена в баре на орбитальной станции, где Купер (в исполнении Сэмюэла Л. Джексона) и доктор Бранд (Кристоф Вальц) спорят о том, чей план спасения человечества тупее. Между глотками виски Купер вспоминает, как в молодости застрелил человека за то, что тот назвал теорию относительности Эйнштейна «выдумкой хиппи». Бранд в ответ цитирует Ницше и поправляет окровавленный нож для льда.
За барной стойкой сидит робот ТАРС (озвученный Харви Кейтелем), который периодически вставляет свои пять центов, саркастично комментируя каждый аргумент.
«Вы, люди, думаете, что время — это линейно? — говорит он, поправляя шляпу на своей «голове». — А я вот знаю, что время — это просто предлог, чтобы опоздать на встречу».
Акт 2: Пятимерный садизм
Вместо трогательных посланий через время Тарантино добавил бы «пятое измерение» — альтернативную реальность, где Мерф (Ума Турман) не пытается спасти человечество, а мстит отцу за надкушенный бутерброд в ее ланч-боксе. Книги падают с полок не из-за гравитационных аномалий, а потому, что за стеной идет перестрелка между ТАРСом и бандой космических контрабандистов.
В этой версии «Интерстеллара» червоточина — это не просто научный феномен, а портал в параллельную вселенную, где все пошло не так. Купер, пролетая через нее, видит себя в разных ипостасях: то он ковбой на Диком Западе, то гангстер в Чикаго 30-х, то даже пират в открытом космосе. Каждый раз он сталкивается с собой из другой реальности, и они начинают спорить, кто из них «настоящий».
Акт 3: Финал с пинком в четвертую стену
Кульминация? Конечно, в стиле «Омерзительной восьмерки». Команда «Эндюранс» выясняет, что «план А» — это обман, но не из-за научных расчетов, а потому, что профессор Бранд (теперь с повязкой на глазу) проиграл бюджет миссии в покер. Выжившие дерутся в тесной капсуле, а Купер, прежде чем отправиться в черную дыру, произносит:
«Любовь — это не сила, это блеф. Но я все равно ставлю все на этот блеф».
Кульминация была бы кровавой, но с налетом философии. Вместо того чтобы передать координаты через книги, Купер пишет на стене: «Я вернусь. И принесу пиццу».
Саундтрек и детали:
- Вместо Ханса Циммера звучал бы серф-рок Дика Дейла и треки Морриконе.
- Робот ТАРС вместо сухих шуток матерился бы на трех языках.
- На ноге Купера крупным планом показали бы татуировку «Спасти мир — зачетный прикол».
- Обязательная сцена: персонаж случайно натыкается на чью-то отрубленную руку в невесомости, и она медленно уплывает в кадр.
После титров:
Сцена в стиле «а что, если?»: старый Купер, вернувшийся из червоточины, открывает дверь хижины Мерф — и видит, что вся Земля стала декорацией к вестерну.
«Черт, я снова ошибся вселенной», — бормочет он, доставая револьвер.
Финал? Открытый. Но точно с кровью, цитатами из старых фильмов и парой трупов в невесомости. Потому что Тарантино.
Ранее мы писали: «Обращаются с тобой как с животным»: за что великий Квентин Тарантино трижды сидел в тюрьме?
