Когда в 1988 году на экраны вышли «Гардемарины, вперед!», никто не предполагал, что образ романтичного и отважного Алеши Корсака станет настоящей визитной карточкой Дмитрия Харатьяна. Этот фильм принес ему любовь зрителей и статус кумира, но вместе с этим — тяжелую ношу, с которой он долго не мог смириться.
Слава, от которой тяжело дышать
В беседе с порталом «Киноафиша» кинокритик Александр Шпагин заявил, что Дмитрий Харатьян сам признавался — популярность среди зрителей для него всегда была не только подарком, но и серьезным испытанием:
«Он никогда не хотел стать любимым для народа. Более того, как он всегда говорил, его успех у народа очень тяготил. Он всегда пытался запрыгнуть во что-то большее. Запрыгнул ли? Не совсем. Завис между тем и другим сознаниями, конечно. Но завис красиво достаточно».
Возможно, именно этот «зависший» статус — между обожанием публики и стремлением к более глубоким, характерным ролям — стал главной драмой в творческой судьбе актера.
Между Корсаком и Д’Артаньяном
Шпагин также сравнил путь Харатьяна с другим, чуть более знаменитым коллегой по цеху.
«Тут, примерно, как с Боярским, до которого он не дотянул немножечко, тот покруче, повыразительнее. Боярский тоже всю жизнь хотел уйти от образа Д’Артаньяна».
Так же, как Боярский всегда оставался в тени своей роли Д’Артаньяна, Харатьяну не удалось полностью освободиться от маски «красавчика-гардемарина». Он пробовал вырваться из амплуа – брался за более серьезные и неоднозначные роли, но их успех был скромнее, чем тот, что принесли ему «Гардемарины».
Дар, который трудно нести
Роль в «Гардемаринах» сделала Дмитрия Харатьяна легендой своего времени, но и навсегда прикрепила к нему романтический образ, который он так хотел превзойти. Это история актера, чья звезда взошла слишком ярко, не оставив ему пространства для маневра.
Ранее мы писали: Дружинина «подрезала» идею у коллеги: название фильма «Гардемарины, вперед!» появилось абсолютно случайно
