Главный герой фильма, Дом Кобб, владеет редкой профессией: он «извлекатель». Кобб зарабатывает на том, что проникает в сны других людей и извлекает из их подсознания информацию, полезную для своих заказчиков, будь это банковские пароли, промышленные тайны или сами идеи, обладающие финансовой ценностью. Очередное задание идет наперекосяк: таинственный бизнесмен Сайто, очередная цель Кобба, объявляет, что он сам заказал себя, чтобы проверить, справится ли герой с невыполнимой задачей.

Сайто грезит мыслью совершить не извлечение, а «внедрение» — внушить сыну умирающего конкурента разделить компанию своего отца. За выполнение этой почти невозможной задачи Сайто предлагает Коббу возможность легально вернуться к детям, сняв с того ложные обвинения в убийстве.

Герой соглашается и начинает собирать свою идеальную команду, пока не подозревая, что главная опасность исходит из его собственного подсознания: его возвращения в мир сновидений ожидает его самый старый и опасный враг.

Первоначально роль Джозефа Гордона-Левитта предназначалась Джеймсу Франко.

Во время производства фильма «Начало» детали сюжета держались в секрете. Кристофер Нолан, который сам написал сценарий, загадочно описывал его как современный научно-фантастический триллер, построенный на архитектуре разума.

Эван Рэйчел Вуд отказалась от роли Ариадны, которую впоследствии исполнила Эллен Пэйдж.

Леонардо ДиКаприо активно обсуждал с Кристофером Ноланом детали сценария, тем самым подтолкнул на некоторые изменения в сюжете.

Песню, используемую в фильме «Non, Je Ne пеп regrette», исполнила Эдит Пиаф, которую сыграла Марион Котийяр в 2007 году в картине «Жизнь в розовом цвете». Но Кристофер Нолан настаивает, что это чистая случайность.

Режиссер Кристофер Нолан вынашивал идею создания фильма про сны с самого детства, а сценарий начал писать еще до съемок своего дебютного фильма, «Преследование», имя одного из персонажей которого, кстати, тоже профессионального вора, повторяет имя Кобба.

По сути идея фильма окончательно оформилась после разговора режиссера с Леонардо ДиКаприо. Лео был единственным кандидатом на роль Кобба и вообще первым утвержденным актером: Нолан был убежден, что только он сможет провести зрителя через лабиринт сновидений, не дав тому потерять интерес к происходящему. И действительно, режиссер не прогадал: ДиКаприо активно участвовал в разработке сюжета, вносил свои правки, а на съемках полностью отдавался своей роли.

Многие зрители и критики считают, что роды деятельности главных героев является аллюзией на членов съемочной группы: извлекатель — режиссер, архитектор — сценарист, проводник — оператор, и так далее. Таким образом режиссер уподобляет обычный киносеанс просмотру совместного сновидения.

Кристофер Нолан известен своей нелюбовью к компьютерным спецэффектам и искусственным декорациям, поэтому для съемок «Начала», насыщенного играми с реальностью, он применил особый режиссерский метод. Фильм снимался в шести разных странах, и каждая из тридцати локаций перед обработкой компьютерной графикой предварительно детально снималась на семидесятимиллиметровую пленку. Такой способ съемки позволял захватить текстуры реальной жизни, добиваясь таким образом максимальной реалистичности происходящего и во сне, и наяву.

Разные уровни искусственного сна в фильме четко дифференцированы по сюжету, по атмосфере и даже по цвету. Так, на первом уровне главенствует синий цвет, на втором — желтый, третий — в белых тонах, а финальный комбинирует в себе всю палитру. К слову, лимб (по сюжету фильма — мир бесконечного подсознания, в который попадаешь после смерти во сне и откуда почти невозможно выбраться самостоятельно) является отсылкой к религиозному понятию, месту пребывания неупокоенных душ, не способных попасть в рай по независящим от них причинам.

Режиссер фильма утверждает, что главный герой для него является собственной версией Джеймса Бонда. И действительно, в фильме демонстрируются все типичные признаки любого из фильмов бондианы, от роковой женщины до таинственного злодея. Естественно, Нолан не был бы Ноланом, если б не подверг каждый из образов тщательной деконструкции, переворачивая архетипические характеры и сюжетные клише на собственный лад. Позже режиссер вернется к этой идее в фильме «Довод».