Широкий резонанс, который в начале 1970 года имела интерпретация «Медеи» с буржуазной иконой Марией Каллас в роли мятежной дикарки, стимулирует Пазолини на новые поиски. Он мечтает поставить «Орестею» Эсхила в Восточной Африке, используя экзотическую натуру и самые широкие слои местного населения, чтобы продолжить осмысление классического сюжета. В 1940-е годы его экзистенциальную трактовку предложил Жан-Поль Сартр. Теперь на очереди модный в 1960-е годы марксизм с изрядной примесью фрейдизма.
Города и деревни Восточной Африки. Убогий быт, примитивный труд, повсюду — огромные толпы людей. За свидетельствующей камерой без устали звучит комментарий режиссера. Он мечтает найти Ореста и Электру в новом, только что освободившемся мире, который еще не знает, куда ему двигаться. Аллегория африканского возрождения так и не была поставлена, что только усиливает меланхолическую недоговоренность этих подготовительных съемок.
