«Сказки Гофмана», одна из двух романтических опер, последнее и незаконченное сочинение Ж.Оффенбаха, была впервые представлена публике 10 февраля 1881 года в парижском театре «Опера-Комик». Успех был настолько шумным, что в первый же сезон опера выдержала 101 представление и до сих пор остается одной из самых востребованных в мировом репертуаре.

В основе пятиактной оперы лежит пьеса, написанная Жюлем Барбье в соавторстве с Мишелем Карре в 1851 году по мотивам трех произведений Э.Т.Гофмана: «Песочный человек», «Советник Креспель» и «Сказка о потерянном изображении». Введение Гофмана в качестве самостоятельного персонажа, ставшего собственным героем –мечтателем-романтиком, стало довольно неожиданным драматургическим шагом: герой находится в постоянном движении между собой реальным и собой воображаемым. Позже пьеса была переработана в оперное либретто и предложена композитору. Так из-под пера автора более чем сотни оперетт, пародировавших все – от классических опер до античных мифов, христианской морали и газетного официоза, появилась на свет Большая Опера, о которой он мечтал всю жизнь и которая стала выдающимся событием французского романтизма.  «Сказки Гофмана» - своего рода подношение Оффенбаха любимому композитору Гектору Берлиозу.

Изысканно-мистический сюжет «Сказок» разворачивается из противопоставления «реального» человека – его фантастическим воспоминаниям,опевающим поиски недостижимого идеала. На месте «обожаемого ангела» оказывается или бесчувственная кукла, или бездушная куртизанка, а сопровождают эти поиски ангела персонификации Зла, щедрого на смену масок. Романтические грезы оборачиваются драмой одиночества. Куда бы ни стремилась душа поэта, везде его ждет крах. Такова судьба художника, обреченного на полноценную жизнь только в искусстве. Идеал раз за разом ускользает трагическим образом. Несмотря на то, что Оффенбах, как он считал, создавал оду к радости, яркую буффонаду и лирическую историю, материал, позаимствованный у Гофмана, перевесил в пользу зловеще-мрачной истории мирового зла. Парадоксально, но факт: музыкальный гротеск, романтическая ирония, остроумные речитативы, безудержная мелодическая фантазия, изобилующая лирико-комическими находками, комедия положений, доходящая до фантасмагорического фарса – что ни возьми, все работает на то, чтобы Гофман, как и подобает поэту, остался в компании единственного друга и собеседника, к тому же единственно сверхъестественного – Музы.

Постановка канадца Роберта Карсена является, по сути, свободной реконструкцией того спектакля, над которым режиссер работал для «Оперы Бастилии» в 2000-м году. В отличие от более смелых экспериментов, которые памятны прежде всего по «Дон Жуану» в «Ла Скала», в этой постановке Карсен отдает не только дань психологическому театру, но театру как таковому. Сюжет оперы и сценическое действие разворачиваются по сути дела в театре. Пролог случается в декорациях фойе Дворца Гарнье, первый акт протекает на его сцене, второй акт спускается в оркестровую яму, чтобы, наконец, выплеснуться третьим актом в театральный зал. Хотя сам спектакль идет в зале «Бастилии», величественное здание «Гранд-Опера» служит постоянным намеком на большие имперские формы ушедшей эпохи Оффенбаха. Вместе с тем, режиссеру, работающему со сложным и многозначным символическим рядом, удается счастливо выпасть из конкретного времени, поднять извечные вопросы, которые человек обращает себе и миру, и рассказать, в конце концов, историю вне времени и места.

Отдельного внимания заслуживает работа с актерами и солистами. Несмотря на всю условность оперы как жанра и музыкальные «помехи», мы видим полноценные драматические работы. В первую очередь это касается партий Никлаусса, Гофмана и многоликого злодея Линдорфа. Прекрасный контраст к многосложной работе над актерскими образами составляют фигуры трех главных героинь: Олимпии, Антонии и Джульетты. Добавить что-либо к уже существующим интерпретациям этих образов едва ли возможно. Поэтому статичность актерских рисунков искупается с лихвой блестящей вокальной работой в каждом из трех случаев. Искусство пения, иносказания и перевоплощения правит свой бал.