Чилиец Руис ("Три жизни и одна смерть", "Генеалогия преступления"), переехавший в Европу после пиночетовского путча, - последний оплот испаноязычного киносюрреализма. В своих барочных фильмах он легко скользит из реальности в сон, а из прошлого в настоящее, что обеспечило ему солидные художественные дивиденды при переводе на киноязык Марселя Пруста ("Обретенное время", 1999). Похоже, с биографией венского художника-модерниста Густава Климта, которую Руис замыслил как путешествие внутрь его полотен, трюк не вышел: наличие двух версий, продюсерской и режиссерской, уже дурной знак. С другой стороны, все западные рецензенты отмечают отменную работу легендарного аргентинского оператора Ароновича ("Генералы песчаных карьеров", "Бал") - особенно там, где дело касается падающего снега, кружащихся осенних листьев и отражений в осколках разбитых зеркал.