1. Атмосфера 90-х
К воспроизведению обстановки только наступившего нового десятилетия режиссер Алексей Учитель и его команда подошли с невероятной скрупулезностью. Например, судьбоносный автобус – это восстановленный талантливыми руками художников настоящий «Икарус». Абсолютно все тут кричит о 90-х годах: от кед «Два мяча» и одежды героев до «Белых роз» «Ласкового мая», орущих из колонок на свадьбе в каком-то захолустном санатории. Так что утолить ностальгию по более простым временам «Цою» точно удастся.
2. Операторская работа Юрия Клименко
Преданный соратник Алексея Учителя – оператор Юрий Клименко – в очередной раз продемонстрировал наметанность своего операторского глаза. Кроме того, что это просто красиво (одна прогулка Полины в поле чего стоит), происходящее в кадре показано еще и невероятно поэтично. Символизма в картине предостаточно, и все любители скрытых смыслов смогут подумать, например, над тем, что общего у главного героя Шелеста и греческого Харона?
3. Евгений Цыганов в роли молчаливого водителя «Икаруса»
Главный герой «Цоя» – водитель Павел Шелест в исполнении Евгения Цыганова – самый тихий, смирный и, кажется, здравомыслящий из похоронной команды. Он же стал смертью Цоя. И в то же время все тот же Шелест – своего рода психолог для родных погибшего музыканта. Для Цыганова такая двуликость персонажа не стала помехой, и мрачный и немногословный Шелест, в нужные моменты способный проявить удивительные уровни эмпатии, на экране выглядит очень органично.
4. Бережное отношение к памяти о Цое
Вопреки всем выпадам в сторону Алексея Учителя по поводу появления в его фильме мертвого Виктора Цоя, режиссер тем не менее с невероятным трепетом и деликатностью обходится с его фигурой. Всенародная любовь – вот лейтмотив «Цоя». Хотя, казалось бы, Учитель, который лично знал музыканта и дважды снимал его в своих документальных фильмах, мог бы позволить себе копнуть поглубже в его жизнь и вытащить на свет что-нибудь пикантное. Но нет, режиссер благоразумно обошел стороной личную жизнь Цоя и снял фильм скорее о его жизни после смерти, чем о нем самом.
5. Роуд-муви с мертвецом, который все-таки жив
Что может быть мрачнее, чем постоянное напоминание о смерти национального героя в виде гроба с его бездыханным телом внутри? Казалось бы, ничего, и тем не менее тоска – это не то чувство, которое возникает при просмотре «Цоя». Назвать Виктора в фильме Учителя мертвецом было бы ошибкой, потому что режиссер следует сокровенному убеждению, что «Цой жив». Делает он это не с помощью музыкальных вставок из песен «Кино», что было бы слишком уж просто, и даже не с помощью документальных кадров с Виктором, а через героев своего фильма: сына, поющего о папе песенку собственного сочинения, или спутницу жизни, которая становится двойником своего возлюбленного.
