В прокат выходит фильм «Подлец», в котором, после долгого перерыва, снялась одна из самых обаятельных советских актрис, народная артистка России Ольга Михайловна Остроумова.
- Ольга Михайловна, не так давно в Вашей жизни появился «Подлец» - новая картина, снятая, кстати, Вашим сыном – Михаилом Левитиным-младшим….
Вы знаете, Миша писал роль специально для меня. Причем он сразу сказал, что ничего подобного я еще не играла. Да-да, таких эксцентричных особ у меня никогда не было. При этом она простая, нормальная женщина. Живет с дочерью. Мужа нет уже, хотя он до сих пор мерещится ей на каждом шагу (его Валентин Гафт, кстати, играет). И одета она как-то уж очень просто – быт-то ведь не самый большой… Но зато экзальтированна до крайности.
И вдруг в доме появляется военный. Военный! А муж (ее идеальный мужчина) ведь тоже военным был… Поэтому она начинает его обхаживать, слишком обхаживать. Начинает мечтать, создавать свои картины о счастье дочери – так хочется ее выдать замуж. А оказалось, что он просто вор…
-Кажется, его играет Владимир Вдовиченков…
И, кстати, замечательно играет, просто прекрасно! С ним было просто наслаждение работать, я даже училась у него: как он, почти ничего не выражая, попадает абсолютно в десятку.
А герою его, конечно, тоже не очень сладко: так, как здесь, этого вора никто никогда не принимал, никто с ним так не общался, и таких людей, как мама и дочка, он не видел. И он мучается. Ведь они же действительно особые: живут в каком-то своем мире, в своем прошлом…
- Ольга Михайловна, в Вашей фильмографии столько работ… А была ли какая-то героиня, которую Вам очень хотелось сыграть, но…не сложилось?
-Нет, у меня не было мечт. Я никогда не хотела сыграть Джульетту или еще кого-то… Смею сказать, мне и так очень многое далось сразу: и фильм появился на втором курсе ВУЗа («Доживем до понедельника» Ростоцкого – прим.редакции), и взяли в театр после института (в ТЮЗ к Павлу Холмскому, он у нас преподавал), и роли там были, и всё-всё-всё… И я довольствовалась тем, что есть.
- То есть не было какой-то необходимости пробиваться, доказывать режиссерам, что я, мол, лучше всех?..
- Нет-нет. Единственный раз, когда я позвонила режиссеру – это фильм «А зори здесь тихие». Просто у меня очень долго лежал сценарий: я его не читала. Я вообще на тот момент решила не сниматься в кино…
- Не сниматься в кино? Почему?
Да я снялась после «Доживем до понедельника» в каких-то двух-трех фильмах, которые ни уму, ни сердцу. И подумала, что уж лучше я театром заниматься буду… И вдруг прочитала сценарий, лежавший у меня месяц, сразу поняла, что никто меня ждать не будет, и, естественно, позвонила Станиславу Иосифовичу. «Дайте попробоваться», - говорю. То есть я не сказала: «дайте сыграть». Я сказала: «дайте попробоваться». А он спрашивает, какую именно роль я хочу. А я и сама не знаю. Но говорю, что Риту Осянину. (Мне тогда казалось, что Рита – это я, это мой характер.) И вдруг молнией мелькает мысль в голове: «А Женька-то Камелькова самая выигрышная роль в этом фильме»… И я быстренько добавляю вслух: «Или Женьку». Ростоцкий засмеялся даже: «Ишь, какие у тебя запросы!» И пригласил на пробы. И вместе с Ирой Шевчук, которая потом Риту Осянину сыграла, мы и пробовались. Играли какую-то сценку. Не самую сложную. Режиссеру просто посмотреть на нас было нужно.
- Скажите, а решение Вашего сына снимать кино – стало ли оно для Вас неожиданным? Это был сюрприз?
Знаете, он учился в РГГУ, закончил, год проработал на «Эхе Москвы»… А потом пришел ко мне и сказал: «Я хочу поступать на Высшие режиссерские курсы». Набирал в тот год Владимир Хотиненко. И Миша поступил, закончил, затем работал ассистентом Шахназарова на «Белом тигре» - огромный опыт, конечно. А потом я узнаю, что он пишет сценарий, пишет
со своим однокурсником еще по РГГУ, Женей Трефиловым – замечательный парень, кстати, кандидат наук, преподает в «Высшей школе экономики».
И я увидела, что они литературно одарены. Оба! И диалог такой замечательный. Ведь, как правило, диалоги в наших фильмах просто ужасные. Немыслимые, нечеловеческие…
-О да, с диалогами у нас как-то не очень радужно…
Знаете, меня всегда поражают диалоги в американских фильмах. Но не в современных блокбастерах, а в старых картинах, например, с Николсоном. Там никакой литературщины нет – люди просто разговаривают. И не на бытовом уровне, не просто бла-бла-бла. А диалог живой, искрометный.
И вот что-то похожее было и в сценарии «Подлеца». Потом Миша получил грант от Министерства Культуры – и снял кино.
- Но снять кино – это еще полдела, нужен прокат…
Я настолько человек прежнего времени, что даже не понимаю, как это устроено. Раньше выходил фильм – ему давали категорию. Третья категория – мало копий, вторая – побольше, и так далее. А сейчас ты сам должен свою картину пристраивать, прокатчиков находить... Так что я счастлива, что фильм, наконец, выходит. А иначе – нет завершения. Странно как-то: ну, снял и снял – а дальше что? Нужно же завершение, отзвук какой-то. Как в стихотворении «Театр» Валентина Гафта: «Убит – и кланяюсь в конце». А прокат – это своего рода финальный поклон. И без него невозможно. Никак.
Вера Алёнушкина
В российском прокате с 2-го ноября 2017-го года
Расписание и покупка билетов на фильм «Подлец»
