В преддверии премьеры фильма «Крейсер» режиссёра Марио Ван Пиблза Николас Кейдж (исполнитель главной роли) и Ричард Рионда Дель Кастро (сценарист и продюсер) рассказали о том, как проходили съёмки и ответили на многие интересные вопросы.
В одном из интервью Вы говорили о некоем «шаманизме» в своей работе. Что это значит?
Николас Кейдж: Говоря о «шаманизме» я имею в виду, что надо не просто хорошо что-то представлять, надо открыть своё воображение, жить в нём, чтобы хорошо сыграть. Для фильма «Крейсер» я, например, разговаривал с моряками, чтобы лучше понять их.
Как Вы сохраняете свою восхитительную форму?
Николас Кейдж: Диеты, спорт. А ещё аэробика. Я считаю, что она хороша не только для тела, но и для души.
Что думаете о русских женщинах?
Николас Кейдж: Они очень красивы. Я вообще в России первый раз, и у меня много впечатлений. Мне нравится эта страна, нравится российская история, очень нравится литература, русский балет и его танцоры.
Какая сцена в «Крейсере» была для Вас самой сложной?
Николас Кейдж: Даже не знаю. В основном я был в состоянии блаженства, потому что много снимался на воде, и мне это очень нравилось. Даже когда рабочий день начинался в 3-4 часа утра, я всё равно шёл на съёмочную площадку с удовольствием.
Вопрос про другой фильм с Вашим участием — «Сноуден». Сразу ли Вы согласились на участие в нём? Что Вы сами думаете об этой истории?
Николас Кейдж: Мы с режиссёром этого фильма Оливером Стоуном друзья. Я должен был сняться в другом его проекте, но мне смог. Поэтому я согласился сразу, чтобы своего рода извиниться за то, что подвёл его.
Что касается самой этой ситуации, то мне было интересно следить за ней с того самого момента, когда она только разразилась. Я считаю, что фильм отражает то, что было в американской истории, вот и всё.
Вопрос, навеянный другой Вашей картиной — «Призрачный гонщик»: как Вы относитесь к смерти?
Николас Кейдж: Я довольно много читаю о японских самураях в последнее время. Есть одна книга, которая произвела на меня большее впечатление. Это «Книга пяти колец», написанная в XVII веке самураем Миямото Мусаси. Там высказывается мысль о том, что смерть, то есть упокоение надо заслужить хорошими делами, добротой. Не надо принимать жить как должное, нужно работать, чтобы окончить её хорошо. Примерно той же позиции я стараюсь придерживаться и в работе.
Есть ли у Вас какие-то любимые русские гении или авторитеты? Какие места Вы бы хотели посетить в Москве?
Николас Кейдж: После нашей конференции я планирую посетить Собор Василия Блаженного. А ещё мне нравится русская литература, особенно Достоевский с его «Братьями Карамазовыми». Мне близок Дмитрий Карамазов. Но каждый раз, когда я читаю что-то из русских классиков, я помню, что всё это — лишь перевод. И мне бы очень хотелось почитать произведение в оригинале, чтобы видеть именно те слова, которые выбрал автор.
Ещё мне нравятся некоторые русский фильмы. Например, «Левиафан» (2014, реж. Андрей Звягинцев) и «Трудно быть богом» (2013, реж. Алексей Герман) произвёли на меня большое впечатление. А ещё старый фильм «Солярис» (1972, реж. Андрей Тарковский) до сих пор кажется мне вдохновляющей картиной.
Почему Вы выбрали режиссёром Марио Ван Пиблза? Почему для роли капитана МакВэя был выбран Николас Кейдж? Как отреагировали на картину участники событий фильма?
Ричард Рионда Дель Кастро: 6 лет назад, когда мы только начинали заниматься этой историей, живых жертв этой трагедии было 70 человек. Сейчас их всего 25. Во время съёмок они иногда приходили, давали советы. Вообще это кино очень чувствительное, поэтому было важно снимать его, имея достоверные знания о том, что тогда случилось. И эти знания давали нам свидетели. Мне хотелось сделать основной акцент не на самой истории, а на эмоциях, которые пришлось испытать героям. Вообще многие режиссёры интересовались сценарием, но запрашивали слишком большой бюджет.
С Николосом Кейджем мы уже сотрудничали в фильме «Гнев» («Tokarev», 2014, реж. Пако Кабесас), мне понравилась его работа, и я захотел лучше показать его талант и дал ему для этого более масштабный проект.
Как Вы относитесь к историческим событиям, о которых рассказывает фильм? Что думаете о роли капитана МакВэя?
Николас Кейдж: Для Америки крушение Индианополиса — настоящая трагедия, которая унесла сотни жизней. Это самое крупное происшествие в истории американского флота. Мне хотелось подлинно рассказать эту ужасную историю.
Капитан МакВэй интересный персонаж. Он был не просто начальником и командиром, он был прямым открытым человеком, который искренне переживал за свою команду. Но вообще играть реальных исторических личностей довольно сложно. Всегда чувствуется давление со стороны людей, которые знали его, и будут недовольны тем, как я показал этого человека.
Как бы Вы отреагировали, если бы в детстве Вам показали, кем Вы станете?
Николас Кейдж: Я бы удивился, что дожил до своих 52 двух лет, потому что в детстве я был настоящим сорвиголовой!
Вы сыграли много ролей. Хотели бы сыграть в каком-нибудь фильме о спорте?
Николас Кейдж: Я открыт к участию в любой истории. Я бы с удовольствием сыграл капитана какой-нибудь спортивной команды или что-то вроде того.
Что российский зритель получит от американской истории «Крейсера»?
Николас Кейдж: Я не могу прогнозировать такие вещи, но могу точно сказать, что все актёры максимально выложились.
Ричард Рионда Дель Кастро: Это важная история не только для Америки, но и для мира, так как именно она приблизила окончание Второй Мировой войны. Мы старались сделать эту историю многогранной, показывая не только на войну, но и историю выживания и даже любовный сюжет. Средний возраст моряков на корабле был 21 год, все они ещё хотели жить, хотели вернуться к любимым, но не смогли.
Что роднит Вас с героем, что между вами общего, в каких случаях вы бы поступили так же, как он?
Николас Кейдж: Вообще тяжело оценить себя и то, как ты поступишь в той или иной ситуации, пока не столкнёшься с каким-то тяжёлым испытанием. Но, думаю, я, как и капитан МакВэй, тоже переживал бы за других людей и сделал бы всё, чтобы их спасти.
Как Вы готовились к роли?
Николас Кейдж: Довольно серьёзно: встречался с очевидцами, познакомился со всеми доступными материалами по этому делу. И, имея всю эту информация, я старался сделать этот фильм как можно более исторически правдивым.
Поделитесь рецептом от Звёздной болезни.
Николас Кейдж: В первую очередь я сам не думаю о себе в таком ключе. Иногда я просыпаюсь по утрам и не помню, что знаменит, меня это даже удивляет. Но вот другие люди помнят. И не все они доброжелательны: желтая пресса сделает всё, чтобы раздобыть какой-то скандал, и это довольно неприятно.
А ещё раньше звёздами становились совсем не так, как сейчас. Когда я только начинал, всё шло не так стремительно, знаменитыми становились постепенно, как, например, Джеймс Дин и Марлон Брандо. Тогда не было таблойдов, которые сейчас сделают знаменитостью кого угодно всего за пару дней.
