После награждения победителей фестиваля буквально за пару часов все ограждения, вытяжки, стойки, опознавательные знаки снимут, упакуют и не вспомнят о них до следующего года. Именно так завершается ММКФ. За последние десять лет сменивший три времени года: проходя то летом, то весной, теперь осенью. Фойе «Октября» вернулось к тому, каким было пару недель назад. В последние дни все чаще слышны были разговоры на повышенных тонах между гостями смотра и волонтерами/охраной: последние педантично просили надевать перчатки, поднимать маску выше, не опуская ее ниже носа, но в ответ получали поток оскорблений или заверений, что ничего страшного, если так останется еще хотя бы пару минут, не произойдет. Дирекция ММКФ ответственно подошла к тому, чтобы минимизировать риски, все остальное уже человеческий фактор.
Победителей судят, равняясь на свой вкус, потому право было жюри под началом Тимура Бекмамбетова или нет — можно будет понять только через несколько лет, проследив, осталось ли что-то из награжденных картин на слуху или все они вмиг испарились из памяти, сохранившись лишь в летописи фестиваля. Впрочем, сложно удержаться и не отметить, что в списке призеров отчаянно не хватает чего-то броского и смелого, если не Ким Ки Дука с его «Растворяться», то хотя бы Валерия Тодоровского с его «Гипнозом».
В одной из параллельных программ «Эйфория наваждения» под занавес фестиваля был показан байопик, посвященный художнику-примитивисту Антонио Лигабуэ, «Я хотел спрятаться» Джорджо Деритти. На Берлинале картина получила приз за лучшую мужскую роль. Детство будущего художника было омрачено рахитом, витаминной недостаточностью и несдержанностью: его пугал кашель окружающих, а любое недопонимание раздражало до оглушительного вопля. К зрелости Лигабуэ был не только неуклюж, но и гоним решительно всеми — от приемной матери до учителей и соседей. По сложившейся в юности привычке, панические атаки и приступы гнева мужчина пытался лечить, с размаху ударяя себя камнем в висок: якобы, прольется кровь — выйдет и «черт». Деритти методично следует основным событиям в жизни Лигабуэ: фрагменты тяжелого детства чередуются с отшельничеством, знакомством с Ренато Марино Маццакуратти и расцветом творчества.
Элио Джермано в образе Лигабуэ не фальшивит, играет телом, хромает, горбится и истошно кричит. От работы Деритти нет ощущения повести о сумрачном гении, Лигабуэ смог стать полноценным членом буржуазного общества, поддерживать статус кво творца-художника, пусть и на время. Но, вторя названию, спрятаться Лигабуэ хотел не столько из-за повышенного внимания со стороны тех, кто без ухмылки не может на него взглянуть. Взгляд Джермано в фильме и жизнь Лигабуэ проникнуты фатальным одиночеством, некоммуникабельность замыкает художника в своем внутреннем мире. Этим во многом обусловлена отчужденная манера повествования, которую выбирает Деритти: отстраненно, даже если это подается от первого лица, он фиксирует и мечты, и явь своего героя, но чего взгляду режиссера отчаянно недостает, так это энергетических искр, которые чувствуешь при виде оставшегося после смерти Лигабуэ творчества. Каким бы красивым и точным в передаче внутренних тревожных состояний ни был фильм «Я хотел спрятаться», по-настоящему трогают только картины Лигабуэ, слайд-шоу из которых заготовлено для финальных титров.
Закончить дневники этого года хотелось бы «Киномехаником» Абеля Феррары, документальным фильмом, посвященным Николасу Николау и скромной индустрии маленьких нью-йоркских кинотеатров, в которых предпочитают крутить не только мейнстрим, но и небольшие разговорные фильмы. Николау после школы подрабатывал помощником администратора, дослужился до киномеханика в порнокинотеатре, каким-то чудом смог выкупить сначала один, а после и несколько «однозальников» в центре города и теперь владеет не только сетью, но и нескромной идеей: пока у этого бизнеса стоят он и его семья, кинематограф в этом городе не захватят монополисты из сетевых кинозалов. Феррара закончил картину еще в 2019 году, и полтора часа разговоров о пониженной цене на попкорн, толпах зрителей, семьях, спешащих в выходные на очередной непритязательный блокбастер, в 2020-м выглядят ностальгическими. Хочется верить, что Феррара вернется к судьбе Николау вновь, рассмотрит, как этот горделивый человек, красующийся на первых кадрах фильма с сигарой во рту, боролся с финансовым кризисом из-за коронавируса и справился ли. Какие мысли одолевают его теперь? Как он намерен возрождать свою империю и не пришлось ли ему признать себя банкротом? Будет обидно, если Феррара не использует такую возможность. Впрочем, ода независимому кинопоказу никогда не была так кстати, как сейчас.
Антон Фомочкин
