В прокат вышла лирическая медицинская комедия «Не лечи меня». Это собрание историй из жизни хирурга-травматолога Ильи, среди которых затесалась и важнейшая из глав об умении не только жертвовать собой, но и любить и радоваться жизни. Объектом жертвенности и любви становится героиня Лукерьи Ильяшенко. Своего персонажа Веру она называет «ровной героиней», но это в фильмографии Ильяшенко скорее исключение. Она и военным врачом побегала, и натанцевалась насмерть, и «солнышком» прокрутила эмоциональные качели в «Сладкой жизни». При этом сама актриса с улыбкой вздыхает: «Да ещё столько не сыграно». Об актёрских мечтах, режиссёрских попытках и о пользе бегающих мужчин Лукерья Ильяшенко рассказала Киноафише.Инфо.
Я послушала и почитала несколько ваших интервью, и меня очень заинтересовало ваше актёрское кредо: в артистической профессии вы всегда можете совершить какой-нибудь подвиг, которого никогда бы не совершили, сидя в офисе. Если говорить про фильм «Не лечи меня», о каком подвиге речь?
Артисты же, они такие — то в мороз, то в жару... Я совершила там трюковый подвиг. В фильме есть сцена, в которой моя героиня разбивается в автомобильной аварии и ей в лицо раскрывается подушка безопасности. Я прихожу на смену, а мы снимали на хромакее: бюджет у фильма небольшой, режиссёр-дебютант — скромно, в общем. И мне показывают эту «подушку» — на железной такой «ноге». Она надувается и действительно опасна тем, что подставляется под руль, и, когда тебе надо отыграть столкновение с этой подушкой, есть большой шанс влететь носом прямо в это железное основание. Мы бодались с постановщиками трюков, я говорила: «Я не буду!», они говорили, что надо. Но в итоге, конечно, я сделала сама. Вот это, наверное, можно назвать подвигом.
Вполне. Когда разговариваешь с артистами, многие начинают отвечать в духе: «Ну, послушайте, это же наша работа…» Хотя читателям и зрителям всё равно интересно узнать, что именно нового было на той или иной съёмке. Ведь актёры в игровых ситуациях всегда сталкиваются с чем-то, с чем мы можем не столкнуться вообще.
У артистов всегда есть право сказать «нет» на площадке, если это опасный трюк, и его сделает дублёр. Но мы же все понимаем, что не всегда бывают деньги на все эти «капризы», хотя я не считаю, что это капризы, и были реальные случаи, когда люди гибли на площадке. И каждый раз это дилемма: ты либо выделываешься и сцена не получается, либо не выделываешься, рискуешь и сцена выходит. Всё равно наша основная задача и наше основное стремление заключается в том, чтобы картина получилась. Я не знаю ни одного артиста, который пришёл бы на площадку и сказал: «Ой, это какая-то фигня, просто подработка для поддержания штанов».
Поскольку картины я не видела, да и трейлер мало что рассказывает, задам этот вопрос: что за героиня Вера, чем она вам была интересна?
Честно говоря, она такая «голубая героиня», классический персонаж. Она довольно ровная, и это было не очень интересно. То есть это не какой-то яркий характер, как было в «Сладкой жизни» или «Аванпосте». Вера — героиня, и этим всё сказано. Есть забавные моменты, комедийные эпизоды, построенные на взаимодействии с Ваней Янковским. Но сказать, что она какая-то необычная, нельзя. Она такая среднестатистическая героиня. В итоге ей приходится выбирать из двух мужчин, она делает выбор в пользу сердца, но едва ли я могу рассказать вам про её внутреннюю боль, потому что её нет.
А может, в этом тоже есть определённый интерес? Ведь мне как зрителю иногда хочется увидеть на экране... себя. Простую, бесхитростную, без доньев девушку.
Я с вами не соглашусь. Мне кажется, зрителю всегда интересно смотреть на какой-то перевёртыш. Но Вера, да, она без двойного дна, простой ровный персонаж. Лично мне веселее с доньями, я это люблю. Но очевидно, что эта роль для меня как для актрисы тоже своего рода челлендж, потому что в целом у меня пока героинь не так много в фильмографии, а классных тем более. И Вера, вот, ещё одна.
Тем интереснее понять, что было привлекательного в этом проекте.
В этом проекте был привлекательный остроумный сценарий. Это не такая частая вещь. Я по долгу службы играю сценарии, и, когда говорят, что у нас сценарный кризис, это правда. Потому что люди пишут очень плохо. Одно дело придумать канву, сюжет, трёхактную структуру. А другое дело писать диалоги, с которыми непосредственно имеет дело артист. И когда ты читаешь: «Геннадий, наша любовь была ошибкой», а действие происходит в наше время, то артист читает это, мается, переписывает сам или вместе с режиссёром. А проект «Не лечи меня» или «Рёбра», как он назывался изначально, был написан замечательно, живым человеческим языком, трогательно, смешно, иронично. Вот этим он отличается.
Вообще, раз мы вышли на тему сценариев и текстов, признаюсь: я почитала ваш Инстаграм. И это здорово, что я могу сказать именно «почитала». Ведь очень многие актёры относятся к нему как к площадке для размещения фото. У вас почти каждый пост — это полноценная история, как вы общались с автомехаником, как решали, нужен ли вам новый телефон... И вот я читала и думала: а будет ли такой год, когда я приеду на фестиваль «Кинотавр» или «Короче» и увижу там фильм сценариста или даже режиссёра Лукерьи Ильяшенко?
Я уже писала сценарий, и на самом деле мы сняли с моим лучшим другом напополам короткий метр, он сейчас находится на стадии постпродакшена. Но вообще, честно скажу, мне уже хочется в какой-то момент из позиции исполнителя перебраться на позицию творца. Потому что мне это всё дико интересно. Я не знаю, насколько я в этом в итоге окажусь хороша, но это именно то дело, занимаясь которым в моменте, ты получаешь удовольствие. Когда мы снимали этого коротыша, я думала, как же мне классно. Да, тяжело: нагрузка в разы больше, чем на артистов, надо быть постоянно включённым. Но это так весело и интересно, и мне кажется, этим надо заниматься хотя бы потому, что это приносит удовольствие вне зависимости от результата. А получится — не получится... Но хотелось бы, да.
А о чём этот короткий метр? Вы его будете подавать на фестивали?
Пока никуда не подавали. А фильм про семейную пару и кота. Я очень люблю котов. Я ходила на сценарные курсы в школу Александра Митты, надо было написать короткометражку, я думала-думала, и вот курсы прошли, а снять я ничего не успела, потому что сама снималась. И я предложила этот сценарий лучшему другу, с которым вместе училась. И вот сняли.
Кота своего снимали?
Кота нельзя своего снимать. Он же живой и неуправляемый. Лучше рисовать.
Возвращаемся к «Не лечи меня». Вы сказали, что у Веры сердце разрывается между двумя мужчинами. Я посмотрела трейлер, увидела этих самых мужчин и подумала: «Как она вообще смогла выбрать? Иван Янковский или Пётр Фёдоров — это же вообще невозможно!»
Ну да, такой выбор, непростой. Но парни оба очень крутые, и с ними очень приятно работать. С Петей я до этого работала в «Аванпосте». Так что с командой нам повезло. И, кстати говоря, я показывала трейлер некоторым знакомым, они говорят, что круто, весело и надо будет посмотреть. Надеюсь, что с кино будет то же самое. Если выбирать между Ваней и Петей, вы же это хотите спросить, то я, как Лукерья Ильяшенко, выбрала бы Петю. А кого выбрала Вера, я не скажу.
В интервью 2019 года вы сказали, что вам только-только пришло предложение попробовать себя в комедийном амплуа, и вы сомневались, ваше это или нет. Но вы пошли на эти пробы, и что-то получилось. Можно ли говорить, что «Не лечи меня» — это следующий шаг в вашей комедийной карьере? Или Вера не комедийный персонаж?
Вера вообще не комедийный персонаж, она лирическая героиня, которая смотрит грустно, не знает, кого выбрать, а вокруг неё бегают самцы, а она такая «Ах!»
Приятно же, что бегают.
Конечно, нам всем иногда хочется, чтобы за нами побегали, для повышения самооценки.
Что ещё я заметила из забавных совпадений: в «Аванпосте», хоть вы и в броне, но играете врача. Тут играете пациентку. Вам на какой позиции комфортнее? Полежать с трубками, поесть йогурты или в бой на перевязку?
Ну конечно, полежать! В позиции пациента. Вообще были замечательные смены, когда я всю смену лежала на каталке, а меня туда-сюда возили. Это было прям отлично. Врач, конечно, это потяжелее: надо и лексику учить, и готовиться к тому, чтобы проводить все медицинские манипуляции. В сериальной версии «Аванпоста» Алёна делает прокол лёгкого! Так что точно пациентом быть легче.
Подсказывали со своим «врачебным» опытом что-то начинающему «врачу» Ивану Янковскому?
Неееет. Ване Янковскому ничего не подскажешь. Он такой артист, который не боится спорить с режиссёром и иметь своё мнение. Он идёт от себя, и ему ничего подсказывать не надо. Мне вообще кажется, вот этот ген актёрства передаётся поколениями, и он делает всё на каком-то животном уровне, но не только животном. Все эти действия подкреплены знаниями. Он очень самодостаточный артист. Скорее он бы мне мог что-то подсказать. Но тоже не делал этого.
Так всё же вы для себя решили вопрос с комедией с того 2019 года? Вы готовы быть комедийной актрисой?
Да! Как выяснилось, готова. Мы снимали проект «Пять с плюсом» для платформы «Одноклассники», Дина Штурманова — режиссёр. И там я играю комедийную роль: девушка-фармацевт, забитая, в огромных очках. Для меня это был действительно вызов, потому что я не играла таких персонажей и не играла столько комедии.
И как вы ощущали себя в шкуре человека, над которым зрители будут смеяться? Которого целенаправленно делают таким, чтобы над ним смеялись. Ведь сколько я вас видела, вас режиссёры подавали как красивую, привлекательную для мужчин девушку. А тут выставляют посмешищем.
Это очень классно и приятно для артиста, потому что это новое и это сложное. Играть комедию очень сложно. Важно поймать эту тонкую разницу между гипертрофированным существованием, наигрышем, и искренностью. Это очень сложно, действительно. И классно, когда зритель над тобой смеётся. Мне кажется, это самое приятное, что может быть. Я же артист, а не какая-то там femme fatale, которая хочет быть только красоткой и принцессой в кадре. Я поиграла бы разных персонажей. И мне вообще очень приятно, что меня в этот проект взяли. Потому что я сама даже подумать не могла, никогда и ни за что, и с чего вдруг... Я изначально пробовалась на другую роль, как раз на femme fatale, а потом режиссёр предложила попробовать на фармацевта. После долгих проб Дина сказала: «Да, утверждена». Я тогда подумала: «Вот это, Лукерья, ты дала!»
А насколько вам важно, чтобы в комедии или комедийных эпизодах чувство юмора сценаристов и режиссёра совпадало с вашим? Проще говоря, чтобы эта комедия на выходе потенциально была смешна вам лично.
Мне кажется, что в хорошей комедии вот этот язык, этот юмор — он универсален, он каждому будет смешон, потому что это будут какие-то острые ситуации, знакомые каждому, это трогательные и милые персонажи, которые нравятся. Хорошая комедия — это хороший сценарий и смешные шутки. До того, как у нас были читки на этом проекте «Пять с плюсом», я думала, что у нас часто в комедиях юмор лобовой, а успех шутки строится на том, что артисты как-то играют, прямо скажем, кривляются. А тут, когда мы читали все 10 серий, я поймала себя на мысли, что я смеюсь прямо на этапе прочтения, и ситуации мне кажутся смешными, комичными, и написано так тоненько. То есть, даже если ты не ржёшь в открытую, тебе хочется улыбнуться. И когда материал такой, самое главное — не напортачить с ним. От артистов же тоже зависит многое: если ты сыграешь как-то не так, шутка не будет работать. Так что чувство юмора в фильме должно не с моим совпадать. Это универсальная штука, как Жванецкий, например. Ты можешь быть представителем другого поколения, да хоть с разницей в 50 лет, ты можешь не понимать вещей, о которых он говорит, но он читает — и тебе смешно. Вне зависимости от твоего культурного бэкграунда. Или «Шапка» Войновича: какое мне дело до Союза писателей? Но всё равно смешно.
Кстати, вы меня сами на этот вопрос навели. Я поняла, что не видела вас в исторических проектах. То есть даже с погружением не в слишком далёкое прошлое.
Да, это очень обидно. Мне так хотелось. Недавно прислали как раз пробы, и на «Шерлока» [сериал «Шерлок в России»] пробовалась... Но нет. Может, физиономия у меня такая, современная. Хотя мой любимый человек считает, что, наоборот, я могла бы играть в костюмном кино. Мне это идёт. Но не зовут как-то.
Ну давайте сейчас сделаем заявку. В какие времена бы вы хотели через кино попасть?
Ой, мне кажется, и в 30-е, и в 20-е, и в 40-е, в Великую Отечественную. А в 19 век — так это же вообще красота: кринолины, причёски... Мне бы очень хотелось попасть в какую-нибудь костюмированную мистику. Это же всё так красиво!
То есть у вас ещё непочатый край работы...
Конечно! Я-то за любой кипиш, кроме голодовки.
Но вы же сами знаете, что в кино есть такая тенденция, когда артистов с определённым бэкграундом, с определёнными способностями берут на роль, которая эти способности задействует, а потом они в этих образах застревают. Я, конечно, говорю о самом известном факте вашей биографии — о ваших занятиях балетом. Часто ваше танцевальное прошлое хотят эксплуатировать в кино?
Честно говоря, на мне такого ярлыка нет. Наоборот, я бы даже хотела, чтобы он был. Потому что я, хоть и не сильно танцую, танцевать люблю. Просто в какой-то момент поняла, что не надо мне этим заниматься. Но мне бы хотелось что-то про балет сыграть, про любые танцы, причём не современные, а народные, классические...
Ещё один «не секрет»: вы ездили на курсы к известному коучу Иване Чаббак. Что вы оттуда привезли в себе для нашего, российского кино? Ведь у нас всё равно есть свои нормативы, установки, как нужно играть, а «американская манера» осуждается. Но невозможно же не использовать то, чему вы научились на этих тренингах от наставника всех крутых голливудских звёзд.
Во-первых, мне кажется, что в российских сериалах — вот сейчас «Бихэппи» идёт — появляется хорошая тенденция документальной игры. Сейчас важно создавать образ максимально естественно, максимально без наигрыша. А что касается Иваны Чаббак, то я эти знания использовала поначалу в «Сладкой жизни», а потом оно ушло, потому что это очень энергоёмкая вещь. Ты берёшь, раскладываешь, подкладываешь. И если так тщательно готовиться к проекту, это должен быть полнометражный фильм. В сериалах это сложновато сделать, потому что слишком большой объём материала. И ведь Ивана Чаббак, когда она работает с западными звёздами, она работает на проекте. Они работают в связке «режиссёр — Ивана Чаббак — артист». У них такая синергия. А если ты сам подготовился дома, принёс это режиссёру, то он тебе на площадке может поменять текст, сказать: «Ты вообще неправильно поняла, тут другие акценты и смысл сцены вообще другой». Поэтому можно использовать всю эту технику, но если у вас есть время с режиссёром. Устроить читку, разобрать, что куда подложить. Но читки — очень редкая вещь. Читки были только на «Сладкой жизни»: мы садились и действительно разбирали. На других проектах читки были для знакомства с материалом. Тут придётся сказать, что киноиндустрия на Западе и киноиндустрия у нас — это две разные вещи. У нас всегда нет времени и денег. Какие читки? Но вообще техника Иваны Чаббак — штука крутая.
Воспользуюсь тем, что вы такой правдоруб оказались, и спрошу: а что ещё из последнего, кроме проекта «Пять с плюсом», вам с вашим участием нравится?
Второй сезон сериала «Налёт», который никак не выйдет. Сколько лет прошло? А он хороший. Снимается сейчас проект Happy End про порноиндустрию.
То есть без работы вы не сидите?
Нет, почему же? Бывает, что закончится один проект — я жду другого. Названиваю своему агенту, спрашиваю, как дела. Так что, нет, я такой же человек, как все: то густо, то пусто. Бывает смотришь на телефон, а он молчит, и думаешь: «Всё! Закончилась твоя карьера, Лукерья! Иди курьером в доставку!»
Ну или сценарии писать. Вам же понравилось.
Сценарии писать — нужна большая сила воли. А я, когда собираюсь писать, всё пытаюсь с кем-нибудь разделить эту ответственность. То есть найти себе соавтора, чтобы был второй человек и вы друг друга подпихивали. Надо быть очень самодисциплинированным человеком, если ты пишешь что-то сам и нет никакого цербера, который будет на тебя гавкать, что уже дедлайн, а текста нет. Поэтому я преклоняюсь перед журналистами, писателями, сценаристами. Это люди идейные, верящие в будущее и, главное, умеющие себя дисциплинировать. Сесть и написать.
Переходите на нашу сторону. У нас есть печеньки.
Нееееет. Я не хочу на вашу сторону. Я хочу, как Вера, чтобы сердце разрывалось... И при этом лежать (смеётся).
Хорошо, что вы сами вернулись к фильму, из-за которого состоялось это интервью. Вы сказали, было другое название, но я понимаю, почему именно «Не лечи меня» выглядит привлекательнее для продвижения. У нас же в речи есть это выражение «Ну не лечи меня», когда мы пытаемся прекратить попытки человека давать непрошеные советы или учить жизни. Вы в каком случае можете человеку сказать: «Не лечи меня»?
Когда начинают жизни учить и советы давать. Вот тогда я скажу: «Не лечи меня». Не надо мне рассказывать, как лучше, потому что человек — такое существо, что постигает истину и учится только на собственных ошибках.
Но совет зрителям, почему фильм «Не лечи меня» стоит посмотреть, вы же дадите?
Его стоит посмотреть, потому что он очень русский, он по ментальности очень наш: про талантливый российский народ, который всё может. И пятилетку выполнить за месяц, и спасти пациента. И всё вроде бы хорошо, но он погрязает в этой бюрократии, коррупции... С одной стороны, талантливый, а с другой, не может самоорганизоваться. В духе российских классиков. Ну и плюс это комедия. И всё будет хорошо.
