Есть знаменитая фотография, сделанная на верфи в Гамбурге, на которой рабочие вскидывают руки в нацистском приветствии. И только один человек стоит, скрестив руки, слегка ухмыляясь. «Незаметная жизнь» — гимн людям, которые пошли против системы. Тем, кто, несмотря на неминуемую смерть, находил в себе стойкость и силы придерживаться своих убеждений. Герой «Незаметной жизни» идёт против своего народа, обрекая себя на ненависть окружающих. Такой raison d’être не присущ режиссёру фильма, но, скорее всего, он чувствует связь со своим героем: будучи отшельником киноиндустрии, Терренс Малик нигде не появляется и не даёт интервью, предпочитая говорить через искусство.
Канны наградили «Дни жатвы» за режиссуру ещё в 1979-м, но до следующего триумфа на Круазетт прошло более трёх десятилетий. «Древо жизни» показали в Каннах в 2011-м, и фильм покорил президента жюри Роберта Де Ниро, вручившего Малику главный приз фестиваля. Обрадованные зрители нацелились было на его следующий опус, драму «К чуду», но показанный в рамках Берлинского фестиваля фильм оказался вторичным и довольно несвязным. Последовавшие за этим «Рыцарь кубков» и «Песня за песней» и вовсе пролетели ниже радаров.
Наконец, в этом году Терренс Малик возвращается с мощной трёхчасовой драмой о жизни Франца Егерштеттера, австрияка, не пожелавшего принести клятву верности Адольфу Гитлеру. Главное, что нужно знать об этой картине — наличие связного нарратива, отсутствовавшего в последнее время в проектах режиссёра «Тонкой красной линии».
В качестве эпилога Малик выбирает последние слова романа Джордж Элиот «Мидлмарч»: «…ибо благоденствие нашего мира зависит не только от исторических, но и от житейских деяний; и если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые жили рядом с нами, незаметно и честно, и покоятся в безвестных могилах». Название Hidden Life — отсюда. Сам «Мидлмарч» не очень вяжется с фильмом. Авторы пишут картины провинциальной жизни, но Элиот рассказывает, как слабость может погубить стремление к добру, а у Малика принципиальность и уверенность в собственной правоте делает человека святым.
Настоящий Франц Егерштеттер родился в 1907 году в австрийской деревне Св. Радегунды (на стадии производства лента фигурировала под названием «Радегунда») и рос среди крестьян, глубоко верующих католиков. Мысль об отказе от веры казалась нереальной. Скорее всего, настоящий Егерштеттер и был человеком набожным, но Малик неожиданно тонко (в отличие от «Древа жизни») освещает религиозный вопрос. Кинематографический Франц верит в бога, но ещё больше он верит в семью, жену Фани (Валери Пахнер) и трёх дочурок.
Малик уделяет целый час фильма мирной жизни героев, показывая, как они трудятся, ухаживают за животными, собирают урожай. Ставшие уже причиной иронии пробежки героев на фоне изумительной красоты пейзажей здесь кажутся очень естественными — чем ещё заниматься, если остались силы? Оператором «Жизни» выступает Йорг Видмер, немец, поработавший с Маликом на пяти проектах ассистентом Эммануэля Любецки. Его камера не настолько хаотична, она следует за героями величаво, плавно, подчёркивая спокойствие и размеренность крестьянских будней. Видмер очень редко ставит искусственный свет, предпочитая естественное освещение, но при этом изображение на экране яркое, сочное и даже сцены в темноте смотрятся идеально.
В конце 1930-х до деревни доходят вести о Гитлере, но фигура фюрера маячит за кадром с первых секунд, когда Малик начинает картину с кадров хроники его выступления. Франц уходит на сборы, где даже заводит друзей, чтобы ещё сильнее понять, насколько важна для него семья, разлука с которой кажется невыносимой. Франц и Фани постоянно переписываются, и их полные нежности и горечи слова слышны за кадром. «О, жена моя, что стало с нашей страной? Раньше всё было так просто». Очень важное дополнение: в качестве основного языка Малик выбирает английский, тогда как нацисты говорят на немецком — и он не переводится. Такое двуязычие создаёт любопытный эффект, моментально разделяя людей на мирных и военных. Особенно забавно это смотрится в рамках Каннского фестиваля, ежегодно всё больше и больше отдаляющегося от слова «международный» в названии. Даже на премьерных представлениях фильмов французская речь не переводится, поэтому приём Малика очень эффектно показывает, насколько нелепым может быть желание отгородиться от одного из объединяющих мир языков.
Фильм не отклоняется от реальности. Егерштеттер отказывается впоследствии приносить присягу Гитлеру, попадает в тюрьму, его жена становится изгоем, а сам он казнён в августе 1943-го. Аугуст Диль, играющий Франца, сохраняет баланс доброжелательности и невозмутимости до самого конца. Его вера настолько сильна, что он не пасует даже перед лицом смерти. Когда главный судья по делу Егерштеттера Вернер Любен (последняя роль в кино Бруно Ганца) пытается отговорить Франца, тот стоически отказывается предавать свои убеждения. Отдавая главную роль малоизвестному за пределами Америки артисту Дилю, Малик окружает его известными актёрами: в эпизодах здесь появляются Маттиас Шонартс и Микаэл Нюквист (тоже, увы, уже покойный).
Недавно Терренс Малик написал письмо своему коллеге Мартину Скорсезе, также исследующему в своих фильмах вопросы веры. «Что от нас хочет Христос?» — спрашивал Малик. Каков был ответ режиссёра «Молчания» — неизвестно. Но «Незаметная жизнь» отвечает на один из самых главных вопросов человеческого существования: чем вера отличается от религии. Франц Егерштеттер, причисленный после смерти к лику святых, воистину верующий человек. Религия же лишь искусственная надстройка.
