Сегодня состоялась долгожданная премьера исторической картины «28 панфиловцев» российских режиссеров Андрей Шальопы и Кима Дружинина. Военная драма, уникальная и по своему новому для индустрии сюжету и успешному краудфандинговому старту, – первый масштабный проект для его создателей.
В основе – полулегендарная история о подвиге 316-ой стрелковой дивизии, под командованием генерала Ивана Панфилова, которая остановила немецкие танки, идущие на Москву. Уступая противникам по численности, но не по духу, панфиловцы сполна отдали долг родине, заплатив войне своими жизнями.
Режиссеры картины рассказали Киноафише о кино без голливудских шаблонов, о том, как придумали своих «панфиловцев», и как повлияла критика тех, кто сомневался в подвиге. А актер Алексей Морозов, сыгравший политрука, воодушевленно рассказал о съемках при -30, окопах и спиртовом гриме.
– В истории о панфиловцах осталось немало загадок, например, мало что известно о самих участниках, вошедших в этот список «28». Как вы создавали героев, их судьбы и характеры?
Андрей Шальопа: Это была чистая фантазия. Дело в том, что мы этих людей не знали и никогда не видели, могли про них только прочитать, причем, немного, очень скудно. Мы просто представили себе персонажей, что это могли быть за люди, как они могли говорить, выглядеть. При этом, у них есть биографические справки, и известен их возраст, кто кем работал, поэтому это не просто пустые имена, нет, это люди. Более того, у многих из них есть потомки. Но у нас не было возможности проработать это, да и не было желания, потому что в огромной степени это все-таки метафорический образ. Мы искали людей с положительной харизмой, мужественных, симпатичных, похожих на людей того времени, хороших актеров, с которыми нам было бы комфортно работать.
Ким Дружинин: Мы много читали военной литературы, большое количество воспоминаний, мемуаров, исторические документы, справки и так далее. И, в общем-то, панфиловцы – это некий собирательный образ героя-красноармейца, героя–защитника своей родины. Конечно же, за реальную основу мы взяли ситуацию, которая произошла, и в фильме мы постарались как можно более полно объяснить, как небольшой группе людей удалось остановить танковое соединение и уничтожить большое количество танков.
– В этой работе, что для вас было самым сложным, технически или эмоционально?
Андрей Шальопа: На самом деле, самое трудное – как раз сейчас, потому что все вроде уже готово, все сделано. Мы хотим убедить весь рынок в том, что мы сделали искусство, и оно востребовано массово. Что не только попкорн-блокбастеры нужны, но и такое кино, и что люди его хотят. Вот если мы сможем это доказать прокатом, было бы очень здорово… Наше кино, оно насквозь пронизано русской ментальностью. Оно сделано без голливудских шаблонов, и мы рассчитываем, что это вызовет резонанс, мы рассчитываем, что зритель устроен так же, как мы, что им это так же нужно и так же дорого. И мы хотим это доказать. И тогда, возможно, мы с вами сможем открыть доступ к такому кино и для других создателей.
Ким Дружинин: Простого ничего было. Во-первых, это технически сложное кино. Во-вторых, мы снимаем фильм, по сути, о танковом бое, причем, танков таких в мире осталось всего пять штук, и все они не на ходу. Сложность была во всем – придумать, как это сделать, а потом, как это реализовать. В общем, масса сложностей, но было огромное количество людей, работавших в картине и просто сочувствующих, и их энергия помогала, вплоть до того, что нам даже с погодой везло. Потому что четыре с половиной месяца съемочного периода нам нужно было уложить в два дня экранного времени, и за одну зиму мы смогли их снять, все получилось, что большая редкость.
Алексей Морозов: Было очень холодно! У нас были условия, приближенные к боевым, потому что действительно были вырыты окопы, и при - 30 градусах мороза, ветре, мы несколько часов проводили на съемочной площадке. Грим был специальный, смешанный со спиртом, чтобы он оставался, и его нельзя было стереть – от него все обветривалось моментально. Так мы чуть-чуть, на йоту, приближались к физическому самочувствию наших героев, о которых рассказываем. Плюс пиротехника, взрывы постоянные… Так можно представить, додумать, что же испытывали люди. Но у нас это все-таки кино, мы понимали, что мы снимаемся, а эти люди видели реальные танки, которые просто перли на них.
– Картина еще при создании стала предметом активных обсуждений и даже критики, так как подвиг, положенный в основу фильма, по сей день подвергается переоценке и анализу. Как это влияло на рабочий процесс?
Андрей Шальопа: Это ерунда, пустяки... Критика голословная, это не серьезно.
Ким Дружинин: Так как у нас с Андреем сомнений ни в чем нет, мы делали свое дело, делали его честно, и все эти разговоры «было – не было», по большому счету, нам только помогали. Они подогревали интерес к нашему фильму, и никто нам не мешал, палки в колеса не ставил. И все эти мнения… пожалуйста – можно верить, можно нет. Но, на мой взгляд, человек, который придет, посмотрит фильм, у него отпадут все сомнения, потому что фильм как раз-таки и разрешает весь этот спор.
Алексей Морозов: Можно спорить с критикой, которая нивелирует факт боя, но это совершенно неправильно, на мой взгляд. Понятно, что журналисты имеют тенденцию преувеличивать, подавать материал под определенным «соусом». Мы это с вами знаем, я тоже работал в пиаре, я знаю, что это такое – подавать материал. Такой журналист «Красной звезды» подал материал и, возможно, преувеличил, что их всего было 28, и все они погибли. Это не правда. Их было гораздо больше, многие погибли, но есть и выжившие, и у нас в фильме это будет отражено. А вот копаться в цифрах – 28, не 28 – это настолько мелко, по сравнению с тем подвигом, который действительно был, ведь панфиловцы остановили танки под Москвой... На фоне этого подвига, простого, человеческого, солдатского, мужского подвига … тихого подвига, все эти споры просто мелкие.
– Что для вас значит этот фильм?
Андрей Шальопа: Это мой первый фильм, и я не знаю, будет ли второй… но этот – очень масштабный для меня.
Ким Дружинин: Безусловно, он занимает первую и высшую позицию в моей режиссерской карьере, начинающей. Потому что это работа своя, а не чей-то заказ. И мы с Андреем работали по своим правилами так, как считали нужным, и, опять же, никто нам не мешал, никто ничего не диктовал, мы все делали на свое усмотрение.
Беседовала Инна Син
