Первый вопрос будет про то, что 1 августа откроют кинотеатры. Что вы думаете по этому поводу? Верите в то, что люди хлынут потоком?
Судя по тому, что люди сейчас хлынули во все общественно-питательные места, их ничего не остановит, чтобы купить билет в кино. Безусловно, это будет отличаться от докарантинного периода. Поначалу люди будут осторожничать. А так это все очень трудно спрогнозировать. Особенно когда посадка и дистанция в 1,5-2 метра носят какой-то условный характер. Я понимаю, что те, кто сделал это кино, все-таки надеются на какой-то приток зрителей. Надежда на то, что люди соскучились по самому акту общественного смотрения.
А вы сами часто ходите в кинотеатры смотреть?
Раньше ходил, но этот год стал переломным. Дело в том, что я купил большой экран и проектор. Теперь выжидаю моменты, когда фильмы выходят на стриминговых платформах. Такое удовольствие! Комната, в которой ты спишь, работаешь за письменным столом, вдруг в один момент превращается в настоящий кинотеатр. Уже сколько лет кино смотрим, и, казалось бы, мы так все оснащены разными гаджетами и всеми аудиовизуальными средствами, а это остаётся каким-то неизменным чудом – просто смотреть кино на экране. Теперь меня в кино почти не затащишь, если это не кинофестиваль, где ты видишь впервые какие-то фильмы.
Что же вы тогда последнее смотрели в кинотеатре до карантина?
Именно в кинотеатре самом? Это было скорее всего где-нибудь в ноябре–декабре. Я присутствовал на премьере второго сезона «Содержанок», потом был фильм «Простой карандаш», в котором я принимал участие. Но скорее всего в последний раз я был в кинотеатре на премьере «Союза спасения», там мой друг Максим Матвеев играет. А просто так в кинотеатрах я не появляюсь. Тем более все теперь так мобильно, все быстро прокатывается и потом выходит на платформах.
А не получится ли, что вы словно дразните зрителя, который планировал отпуск, а сейчас ни в Таиланд, ни в Турцию улететь не может?
Дразнить, наверно, будем едой. Этот фильм стоит смотреть, что-нибудь пожёвывая, потому что там столько вкусностей показывают, и в какой-то момент обязательно слюни потекут. Вообще, это некая особенность этой картины — там очень ярко представлена тайская кухня. И есть моменты, где так и хочется отхлебнуть этого том-яма. А еще фрукты, рыба… Я думаю, сейчас для такого фильма самое время. Из-за невозможности куда-то переместиться в реальном времени мы можем сделать это виртуально — совершить путешествие в другую страну, которая ежегодно принимает огромное количество туристов. Но в фильме можно увидеть нетуристический образ этой страны, места, в которых обычные туристы не бывают. Там есть и рыбацкая деревня, и какие-то края берегов, на одном из которых разместился тот самый отель, в котором разворачивается основное действие, госпиталь, полицейский участок.
Выходит, вы думаете, что неплохо начать киножизнь, когда откроются кинотеатры, именно с этого фильма?
Я в Таиланде был один раз, в связи с этим фильмом. До этого было многих всяких оказий, но как-то не получалось. У меня было свое представление о стране и какой-то стереотип. Но когда ты там оказываешься, получаешь совершенно иное впечатление. Я предполагал, что страна интересная, хорошая — но не думал, что настолько. Это обусловлено не только климатом и всевозможными экзотическими растениями, которые дают невероятные по вкусу плоды. Это в первую очередь люди. Там все спокойно, ненасильственно и нет никаких ощутимых иерархических градаций. Всё очень открыто. Люди все улыбчивые, мягкие и доброжелательные. И это не связано с пресловутым секс-туризмом, которым славится страна, где люди по своим обязанностям вынуждены быть деликатными и обходительными. Это — ментальность, свойство людей, возможно, связанное с их экономическим и политическим строем. Отношение людей к королевской семье просто удивительное. В каждом доме висят портреты короля, и видно, что они относятся к нему, как к родственнику. Нет никакого ёрничанья по этому поводу. Они его действительно любят. Королевское лицо на каждой денежной купюре. Я где-то слышал, что у них в языке есть даже какое-то наречие или специально выработанный язык, с помощью которого тайцы уважительно говорят о короле и королевской семье.
Много русских туда переезжает.
И понятно почему. Там всё сбалансировано: природа и человек. Обретаешь какое-то очертание человеческой жизни и действительно можешь зависнуть в силу того, что там всё к этому располагает. Одним словом, я был приятно поражён. Всё это ещё усиливалось тем, что я приехал туда не отдыхать, а работать, заниматься своим любимым делом. Я провел там тридцать пять дней, из которых чуть больше пятнадцати были съемочными. Сниматься в Таиланде — замечательно, трудно только из-за жары и влажности. Сложновато в течение двенадцатичасовой смены быть в форме, когда с тебя пот просто течет рекой. Тебя после каждого дубля ставят под вентиляторы, а одежду сушат утюгом и феном. А ещё море рядом, и так хочется нырнуть в него, но нельзя. Изнуряющее состояние. Хотя, с другой стороны, это не двадцатипятиградусный мороз.
Не было каких-нибудь казусов, никому кокос не падал на голову?
Не помню, чтобы на кого-нибудь падал кокос. Но однажды я сам шёл со съёмочной площадки под кокосовой рощей, и был сильный ветер. Это было действительно жутковато. Пришлось перебегать от одного места к другому, всё время смотря вверх и прикрывая голову руками. Можно реально попасть под бомбардировку кокосами. В целом у меня никаких казусов не было. Лишь однажды, когда мы жили на «Острове слонов», в промежутке между сменами я взял скутер, чтобы прокатиться по острову и ознакомиться с достопримечательностями. У меня есть навык вождения мотороллера, поэтому решил таким образом проехать весь остров. К концу дня я оказался на очень экстремальном спуске с многочисленными предупреждениями об опасности. Вроде бы я все сделал по правилам, но передним колесом наехал на большой ржавый болт, который, видимо, остался от чьего-то предыдущего падения. Поскользнулся, завалился на бок, на плечо, которое в итоге очень сильно повредил. Даже не мог какое-то время поднимать руку. В большей части фильма я снимался с повреждённой рукой. Старался ее разрабатывать, надеялся, что это просто такой серьёзный ушиб, нужно переждать. Когда приехал в Москву, сделал рентген. Оказалось, что у меня откололся кусочек плечевой кости. Хотя за это время я умудрялся и в планке стоять, и в воде плавать.
Давайте тогда поговорим о вашем герое. В фильме он раскрывается с двух сторон. Сначала — флешбэками, субъективно, как отец его вспоминает, потом уже объективно — на суд зрителя. И с помощью флешбэков создается впечатление, что весь конфликт между сыном и отцом — результат именно отношения сына к отцу, того, что он как бы конфликтный, злодей, если простыми словами. Но в итоге, когда его образ уже полностью появляется на экране, он совершенно неконфликтный. У вас как было? Он вам каким поначалу показался?
Нет, он не казался мне злодеем, это точно. Однако проблему отцов и детей, взаимодействия взрослых родителей с повзрослевшими детьми никто не отменял. Конфликт — это разность отношения к одному и тому же, вот и всё. Мой герой — успешный повар, которого приглашают работать в Турцию в ресторан с чуть ли не двумя звёздами Мишлен. И для того, чтобы перебраться в другую страну, решить проблемы со стартовым капиталом, он предлагает продать их общий дом, который является для отца не только материальной ценностью, но и памятью о недавно ушедшей любимой жене. Настоящее с прошлым входит в неразрешимый конфликт. Потом происходит череда событий, которые меняют мировоззрение моего персонажа. Как часто это бывает, мы думаем, что всё знаем про близкого родного человека, а оказывается — нет. Путешествие во времени и пространстве позволяет моему персонажу увидеть своего отца новыми глазами.
А в целом каким было первое впечатление от сценария?
Я понял, что это имеет какие-то личные корни у автора и там есть вытяжка из собственной жизни. Это всегда интересно — значит, есть какая-то особенность, конкретика, которая будет присуща только этой истории. Конечно же, сценарий мне понравился не из-за Таиланда. Я зацепился из-за возможности рассмотреть историю взаимоотношений взрослого сына и отца. А у меня как раз незадолго до этого умер отец, и меня это особенно волновало. Было интересно отрефлексировать это все на художественно-творческом уровне. Еще и с режиссёром Женей Шелякиным мы давно друг к другу приглядывались на фестивалях, и он пытался меня привлечь на съёмки в других картинах. Ксения Середа была оператором, что усиливало моё желание сниматься. А уж когда узнал, что всё это будет точно в Таиланде, потому что как это иногда бывает: «Снимаем экзотику в Сочи» (смеётся), то отчётливо захотел быть в этой команде. В общем, всё сработало на плюс.
Самая эмоциональная сцена в фильме, конечно, когда герои едят перец. Могли бы вы описать отношения между отцом и сыном такими же жгучими, как красный перец? Я имела в виду, может, вы сами, прожив эту историю, почерпнули что-то для себя?
Когда мы стали разводить, репетировать эту сцену, я в какой-то момент заглянул в монитор на камере и увидел визуально-атмосферную цитату из «Охотника на оленей» (1978) режиссера Майкла Чимино. Там есть момент, где герои попадают в плен во Вьетнаме, будучи американскими солдатами. Их сажают друг против друга и заставляют играть в русскую рулетку. Когда это увидел, подумал: «Ах, как можно!» Всё стилистически совпадало с великой сценой из великого фильма: орущие вокруг люди-азиаты и мы, заброшенные из другого мира, сидящие друг против друга, как на дуэли, поедающие жгучий перец. Поедание перца — это, с одной стороны, игра. А с другой стороны – возможность эмоционально довести конфликт до предельно перчёного состояния и выплеснуть наружу то, что давно накопилось внутри.
Перец настоящий был?
Да, перец настоящий. Там была уловка, Миша делал до меня эту сцену уже, и он научил меня есть определенным способом. Главное, чтобы в рот не попадали семена. Но в момент игры я понимаю, что мне не хватает, и я добавляю побольше перца именно с семенами. Если физическое самочувствие где-то можно не играть, а реально заполучить, то я стараюсь воспользоваться этим. Не во вред здоровью, конечно.
Вообще самый большой парадокс в нашем партнёрстве то, что разница в возрасте у нас с Мишей 8 лет, а мы играем сына и отца. Свободное время мы часто проводили вместе. А еще он сын Арчила Гомиашвили — известного артиста, который играл Остапа Бендера и других персонажей. У него есть одна небольшая, но очень яркая роль в фильме «Мимино». Главный герой приходит к одному человеку, чтобы продать покрышки от автомобиля. А потом оказывается, что это тот самый мужчина, который обесчестил его сестру. Они оказываются в суде, где зачитывается заключение адвоката и упоминается, что сестра забеременела именно от персонажа Гомиашвили, который громко реагирует на весь зал: «Да это не мой ребёнок!» Я все думал, что было бы забавно это повторить и в нашем фильме. Подкинул шутку Мише: «Ты сын своего отца, давай произнесёшь это в какой-то момент. Получится своеобразный творческий привет». Но, к сожалению, мы не смогли найти подходящего случая. Зато Миша всегда, когда я к нему с чем-то обращался вне съёмок, задорно произносил в мою сторону: «Да это не мой ребёнок!»
А вы вносили какие-то творческие правки во время съемок?
Помните кадр, где отец и сын сидят вместе на качелях, план со спины? Можно сказать, это мое предложение. Я настоятельно предлагал снять нас сзади, чтобы отчётливо были видны наши лысеющие затылки. Не зафиксировать в одном кадре эту почти генетическую идентичность было бы досадным упущением. А так сразу видно — отец и сын.
Ася Заболоцкая
