Альфред Хичкок — прадедушка слэшера
Принято считать, что слэшер родился в 1978 году, когда на экраны вышел «Хэллоуин» Джона Карпентера. Однако истоки субжанра стоит искать двумя десятилетиями ранее. В 1959 году мастер пестрых техниколоровых бестселлеров Альфред Хичкок решил экранизировать малоизвестный роман ужасов Роберта Блоха «Психо». Взяться за спорное произведение, основанное на биографии маньяка и некрофила Эда Гейна, мастера саспенса побудила возможность убить главную героиню в первой трети хронометража. Кроме того, Хичкок прекрасно понимал, что современные ему студийные фильмы привлекают лишь старшее поколение, в то время как молодежь предпочитает смотреть дешевые черно-белые хорроры из грайндхаусов. Будучи открытым для экспериментов, мэтр охотно взялся за создание кинотеатрального фильма с бюджетом эпизода телесериала, оплатив его из собственного кармана.
По сюжету, Мэрион Крэйн крадет крупную сумму у своего босса, после чего арендует автомобиль и в спешке покидает город. Попав под проливной дождь, она останавливается в придорожном мотеле Бейтсов, не подозревая, что ее там ждет. Получив полную творческую свободу, Хичкок нарушил все голливудские табу — от демонстрации в кадре унитаза до фетишизации убийства. 60-летний классик предложил новый образ маньяка: тихого маменькиного сынка с внешностью Энтони Перкинса, в котором не сразу распознаешь психопата. Впервые угроза исходила от простого парня из дома напротив, с которым каждый из нас здоровается каждое утро. Вишенкой на торте, ради которой все и затевалась, стала сцена убийства в душе, вошедшая во все учебники по монтажу и за следующие полвека не спародированная только ленивым.
Последствия «Психо»
Некоторые справедливо отметят, что в том же году в Великобритании появился не менее скандальный «Подглядывающий» (1960) Майкла Пауэлла про маньяка-вуайериста, но именно «Психо» изменил облик целого жанра, оказав колоссальное влияние не только на американский кинематограф, но и европейский. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить об итальянском джалло, возникшем под непосредственным влиянием хичкоковского шедевра. Марио Бава, Рикардо Фреда, а затем и маэстро Дарио Ардженто довели градус экранного насилия до невиданного предела, превратив жестокие серийные убийства в полноценный киноаттракцион. Такие фильмы, как «Кровавый залив» (1971) и «Торсо» (1973), во многом предвосхитили каноничные слэшеры вроде «Пятницы 13-е» (1980), вышедшие значительно позднее. Но если в джалло преступления эстетизировались до такой степени, что превращались в произведения искусства, то в слэшерах они будут демонстрироваться грязно и предельно натуралистично — как в сплэттерах, где главным объектом выступает человеческое тело, подвергающееся всевозможным насильственным трансформациям. Отцом подобного кино считается Хершел Гордон Льюис, в чьем «Кровавом пире» (1963) процесс расчленения оказывается важнее сюжета. В центре повествования — безумный поставщик экзотических продуктов, возомнивший себя верховным жрецом. Чтобы воскресить богиню Иштар, он начинает охотиться на девушек, используя их кровь и части тел для организации указанного в названии пира. К слову, идея фильма возникла у Льюиса именно после просмотра «Психо» Хичкока.
Если «Кровавый пир» остался практически незамеченным, то вышедшая десятью годами позднее «Техасская резня бензопилой» (1974) шокировала уже всю Америку. Пятеро американских подростков приезжают на старую ферму, где сталкиваются с кровожадной семейкой Сойеров. «Страшнее первых пятидесяти минут «Техасской резни» могут быть только финальные тридцать», — писали критики, а зрители кинотеатров под открытым небом, согласно легенде, кричали ничуть не хуже, чем на премьере «Психо» за 15 лет до этого. Как и в случае с Норманом Бейтсом, кровавые деяния верзилы по прозвищу Кожаное лицо частично основаны на преступлениях печально известного Эда Гейна. И по влиятельности на жанр «Резня» вряд ли сильно уступает общепризнанной классике Хичкока. Если «Психо», в числе прочего, совершил революцию при помощи обаятельного маньяка, то Хупер ввел моду на молчаливого двухметрового убийцу в маске и с огромным холодным оружием в руках. Оному противостоит final girl — молодая, как правило, тихая и неприметная девушка, которая трансформируется из жертвы в воительницу и в финале одерживает верх над злом.
Сама же концепция «ужаса в обыденном» с завязкой в духе «подростки свернули не туда» в итоге легла в основу многочисленных слэшеров золотого века и сохраняет актуальность по сей день.
Золотой век
В том же году «Черное Рождество» (1974) Боба Кларка объединило хоррор о маньяке из реалистично изображенной глубинки с темой праздника. Ознакомившись с этим канадским прото-слэшером, продюсер Ирвин Яблонс придумал «Хэллоуин» — ужастик про няню Лори Строуд, которая противостоит безумцу Майклу Майерсу, сбежавшему из психушки накануне Дня Всех Святых. Режиссерское кресло занял малоопытный Джон Карпентер, согласившийся снять фильм всего за 300 тысяч долларов, тогда как образ «последней девушки» воплотила дебютантка Джейми Ли Кертис, дочь Джанет Ли из все того же «Психо». Практически сразу «Хэллоуин» обрел культовый статус, окупив свой скромный бюджет десятки раз. Именно благодаря фильму Карпентера субжанр сформировался окончательно и стал модным. История о Майерсе породила десятки клонов, с переменным успехом эксплуатирующих готовую формулу. Наиболее знаковой вариацией на тему «Хэллоуина» оказалась уже упомянутая вскользь «Пятница 13-е» (1980).
Джейсон Вурхиз — синоним «Пятницы 13-го», однако в первой части его практически нет, тогда как свою знаменитую хоккейную маску он надевает аж к середине третьего фильма. События оригинала 1980 года разворачиваются на территории детского лагеря «Хрустальное озеро», где много лет назад произошла страшная трагедия: из-за халатности вожатых утонул маленький мальчик Джейсон. Однажды некто берет в руки мачете и принимается мстить за погибшего ребенка. Если в «Хэллоуине» акцент делался на атмосферу, тогда как в кадре не было пролито ни капли крови, то «Пятница 13-е» целиком состоит из грубо поставленных убийств-шоустопперов, а сюжет служит лишь формальным поводом для кровавой вакханалии. И даже исполнительница главной женской роли Бетси Палмер охарактеризовала сценарий «Пятницы» не иначе как «кусок говна» (по словам актрисы, сняться ее побудила нужда в новом автомобиле). Авторы никогда не скрывали банального желания заработать на успехе «Хэллоуина», не подозревая, что дешевая поделка в конечном счете разрастется до кинофраншизы с целой армией фанатов по всему земному шару.
Учитывая, что интрига заключалась даже не в том, кто убийца, а кого и каким образом убьют следующим, все силы были брошены на создание инновационных методов умерщвления подростков. Немудрено, что раньше прочих автор кинокартины Шон С. Каннингэм зачислил в съемочную группу Тома Савини — мастера по гриму и спецэффектам, сделавшего себе имя благодаря «Рассвету мертвецов» (1978) Джорджа А. Ромеро. Очевидно, без его способности при помощи подручных средств создавать предельно аутентичные сцены насилия «Пятница» бы не выстрелила. Наиболее яркой вышла сцена убийства персонажа Кевина Бэйкона, из горла которого прямо на глазах у изумленного зрителя выходит стрела.
Год спустя Савини приложил руку к слэшеру «Сожжение», паразитировавшему уже на успехе «Пятницы». В начале 80-х производство дешевых слэшеров стало исчисляться десятками, а иногда и сотнями в год.
Один и тот же сюжет органично перекладывался на всевозможные праздники — от школьного бала и Рождества до Дня святого Валентина.
Их даже стали продвигать крупные голливудские студии, но само качество материала зачастую оставляло желать лучшего. В очень и очень редких случаях встречались настоящие жемчужины вроде «Маньяка» 1980 года (как водится, над ним работал Савини), где нет ни глупых подростков, ни ряженых неуязвимых воротил, а события разворачивались на улицах современного мегаполиса. Если типичные слэшеры того периода не столько пугали, сколько развлекали публику, то «Маньяк» способен вызвать дискомфорт по сей день. В отличие от клонов «Пятницы 13-го», здесь повествование ведется от лица злодея, у которого нет маски, но есть отталкивающая харизма Джо Спинелла, от одного взгляда на которого пробирает дрожь. Подобный подход найдет отражение и в других маньячных хоррорах десятилетия, а его апогеем станет «Генри: Портрет серийного убийцы» (1986).
Сегодня «Маньяк» считается классикой, но в год выхода мрачная кинокартина породила моральную панику. Одни обвиняли создателей в женоненавистничестве, другие — в смаковании насилия. Стандартная ситуация для подавляющего большинства слэшеров золотой эры. Помимо этого, начало новой эпохи консерватизма в США обернулось борьбой с экранной жестокостью, якобы порождающей жестокость реальную. Но главной причиной скоротечного заката поджанра, конечно, стало качество самих фильмов. Публика довольно быстро пресытилась однотипными халтурами, почти всегда создававшимися исключительно ради легкого заработка. К середине 1984 года до кинотеатров добирались лишь единичные слэшеры, да и те, как «Тихая ночь, смертельная ночь» (1984), под давлением общественности быстро снимались с проката. Когда запахло жареным, престижные студии отвернулись от хоррормейкеров, а боссы «Парамаунт» в четвертой части даже убили свою главную дойную корову Джейсона (пусть и ненадолго). Когда казалось, что такое кино кануло в лету, случился «Кошмар на улице Вязов» Уэса Крэйвена.
Человек, который изменил все
Крэйвен — далеко не последний человек в американском хорроре. Еще в 1972 году он в первый раз переизобрел жанр «Последним домом слева» (его спродюсировал Шон С. Каннингэм, тогда специализировавшийся на порнографии), превратив «Девичий источник» Ингмара Бергмана в нечто такое, чего раньше никто еще не видел. История о двух молодых девушках, столкнувшихся с беглыми преступниками-отморозками, дала старт категории rape and revenge, впоследствии представленную работами «Триллер — жестокий фильм» (1973), «Я плюю на ваши могилы» (1978) и «Жажда смерти» (1974).
Но вернемся в 1984 год, когда режиссер осуществил вторую революцию, явив миру иной тип маньяка — Фредди Крюгера. В отличие от своих молчаливых предшественников Кожаного лица, Джейсона и Майерса, убийца из «Кошмара на улице Вязов» оказался непривычно болтливым, остроумным и находчивым. Многие изречения злодея разлетелись на цитаты, тогда как скрывавшийся под многослойным гримом Роберт Инглунд обрел целую армию поклонников и поклонниц. Избрав местом действия пространство сновидений, Крэйвен изменил привычные правила игры, скрестив слэшер с потусторонним и тем самым заставив местную последнюю девушку Нэнси Томпсон сражаться со злом сразу в двух мирах. Кассовый успех первой части спас киностудию New Line Cinema от банкротства, так что продюсеры без раздумий поставили сиквелы на поток, но, к большому сожалению, уже без участия Крэйвена. К началу 90-х сага о Крюгере, насчитывавшая пять прямых сиквелов, изжила себя, а душегуб в полосатом свитере превратился в клоуна, вызывающего не страх, но кринж. Когда киносериал окончательно зашел в тупик, крестный отец франшизы вернулся, выпустив Крюгера из сна в реальность. «Новый кошмар Уэса Крэйвена» (1994) — «кино о кино», где звезды первой части появляются в роли самих себя, а грань между реальностью и вымыслом исчезает. Именно здесь, за два года до «Крика», Крэйвен впервые вывернул жанр наизнанку. Но финал достигшей дна саги о Крюгере заинтересовал немногих, а вот метахоррор о Призрачном лице из Вудсборо дал слэшерам новую жизнь.
Постмодернистский «Крик» разделил историю хоррора на до и после, столкнув насмотренных тинейджеров с не менее эрудированным маньяком. Сценарий начинающего автора Кевина Уильямсона, мастерски реализованный многоопытным Крэйвеном, представлял собой любовное письмо ужастикам 70-80-х, синефильскую игру «для своих». Многочисленные цитаты и аллюзии на классику жанра, требовавшие от зрителя определенных знаний, выгодно отличали «Крик» от прочих слэшеров. Что важно, при всей плотности оммажей фильм оставался легким, веселым и динамичным развлечением для каждого, что и привело к его феноменальному успеху в прокате. И да, слэшеры 80-х известны тем, что открыли многих больших артистов (помимо Джейми Ли Кертис и Кевина Бейкона с подобных ужастиков начинали Джонни Депп, Джордж Клуни, Том Хэнкс и многие-многие другие), но их создатели и мечтать не могли о том, чтобы утвердить в каст готовую суперзвезду вроде Кортни Кокс и Дрю Бэрримор. Причем последнюю Крэйвен и Уильямсон остроумно убивает уже в самом начале, кивая в сторону «Психо». Благодаря их усилиям субжанр восстал из мертвых: по образу и подобию «Крика» создавались молодежные слэшеры «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», «Городские легенды», но все они ожидаемо проигрывали объекту подражания, в результате чего к началу XXI века наступил очередной кризис.
Слэшер XXI века: пыточное порно, Майкл Бэй и риквелы
2000-е прошли под эгидой ремейков, производством которых в подавляющем большинстве случаев занималась студия Майкла Бэя Platinum Dunes. Начало было положено «Техасской резней» (2003), а к концу десятилетия очередь дошла и до «Пятницы» (2009) с «Кошмаром» (2010) — один сомнительнее другого. К счастью, ремейками в нулевые промышлял не только Бэй, но и талантливые люди вроде Александра Ажа. Отличившись на родине Гран Гиньоля брутальной «Кровавой жатвой» (2003), 25-летний француз получил путевку в Голливуд, где триумфально переосмыслил «У холмов есть глаза» (2006). Фильм об американской семье, столкнувшейся с племенем каннибалов, был поставлен Крэйвеном в далеком 1977 году и пал жертвой цензуры. Четверть века спустя Ажа восстановил справедливость, залив экран кровью в лучших традициях «нового французского экстрима». Не будет преувеличением сказать, что версия XXI века превзошла оригинал по всем статьям.
Но самое удивительное произошло в 2012 году, когда Ажа спродюсировал ремейк того самого «Маньяка», доверив режиссуру своему приятелю Франку Халфуну. Прекрасно осознавая, что превзойти хит 1980 года в мерзости фактически невозможно, авторы избрали прямо противоположный подход: сняли эстетский фильм, обрамленный минималистичным синтезаторным саундтреком в духе Карпентера. От создателя «Хэллоуина» Ажа и Халфун также заимствовали съемку от первого лица, сделав данный прием своей главной фишкой. Когда мы впервые видим безжалостного серийника через отражение в зеркале, то с удивлением обнаруживаем перед собой вечного подростка Элайджу Вуда, внешне полностью противоположного Джо Спинеллу из оригинала, но оттого даже более пугающего. Отказавшись от слепого копирования, создатели «Маньяка» предложили принципиально иной взгляд на точно такую же историю, наглядно продемонстрировав, как делаются хорошие ремейки. Однако их алчные коллеги все пропустили мимо ушей, в 2010-е переключившись на риквелы — сиквелы проверенной временем классики, в которых стареющие звезды передают эстафету молодым для перезагрузки франшизы. Что иронично, единственным удачным примером свежего формата оказался «Крик» (2022), целиком построенный на его же высмеивании.
Бесспорно, одними ремейками и риквелами XXI век не ограничивается. Так, 2000-е подарили миру такое явление, как torture porn — особую разновидность хоррора, суть которого заключается в предельно реалистичном графическом насилии, почти всегда завязанном на пытках. Согласитесь, чертовски похоже на то, что творил Хершел Гордон Льюис еще в 60-е. Одним из ключевых представителей «пыточного порно», по вине которого и возник термин, стал «Хостел» (2005) Элая Рота о беззаботных американских студентах, угодивших в лапы маньяков на территории Словакии. Картина выстроена по канонам слэшера, да только на стороне зла теперь не сумасшедший с детской травмой, не лесной каннибал, а респектабельный белый мужчина, убивающий ради удовольствия. «Хостел» и вышедшая годом ранее «Пила» (2004) ненадолго сформировали тренд на садистское кино, распространившийся далеко за пределы США: во Франции вышли «Мученицы» (2008), а в Австралии — дилогия «Волчья яма» (2005-2013).
Полной противоположностью torture porn оказались арт-хорроры 2010-х, многие из которых создавались a24. Помимо слоубернеров вроде «Ведьмы» (2015) и «Солнцестояния» (2019), независимая студия ответственна за Х-трилогию («Х» (2022), «Пэрл» (2022), «Максин» (2023)), одобренную самим Мартином Скорсезе. Первая часть, стилизованная под хорроры 1970-х и вдохновленная дебютом Тоуба Хупера, повествует о группе порнографов, столкнувшихся на техасской ферме с крайне необычными маньяками, вторая визуально отсылала к пестрым голливудским мюзиклам, а события третьей разворачиваются в трендовые 80-е. Детище Уэста и Гот стало глотком свежего воздуха, которое, впрочем, уже вряд ли приведет к очередной реинкарнации слэшера. Поэтому наиболее хардкорным фанатам поджанра остается и дальше выискивать сокровища среди бесчисленных фильмов первой половины 80-х.
