«Жизнь морских обитателей» (основной конкурс)
Замкнутый китайский остров окружают бушующие воды. Серое небо, люди в костюмах морских существ. Чжу бродит по разным местам своей памяти или памяти прошлых жизней, зачем-то подолгу общается с женщинами, а потом за кадром убивает их. Так он ищет свою жену.
Дебютант в режиссуре Чжан Чи донельзя амбициозен. «Жизнь морских обитателей» выглядит, как сериал «Остаться в живых» в эстетике победителя ММКФ двухлетней давности, китайского «Хохлатого ибиса», помноженный на повальное увлечением неоном и уличной азиатской культурой. Начинается фильм как размеренная драма о человеческой памяти в приглушённых тонах. Бутылка с водой-горизонтом в руках мальчика; корабль, которому не суждено поплыть; прибрежный пьяница; главный герой с фотоаппаратом в руках. Первые минуты смотрятся, как фильмы Хона Сан-су.
Дальше, однако, включается режиссёрский психоделический замысел. Мистер Чжу и не жену вроде как ищет, он актёр, который готовится к роли. А мир, его окружающий, не то реминисценция, не то не сделанные им фотоснимки, не то упущенные возможности былых отношений. «Жизнь морских обитателей» похожа на огромный коллаж, сделанный с желанием создать уникальное, глубоко национальное произведение искусства с долей социальной значимости. Но выглядит и говорит он вторично. Невозможно пытаться высказываться о человеческой душе при помощи общих фраз. Даром здесь цитируют Теннесси Уильямса или воруют голову островного Будды. Шифры должны складываться в послания, но собираются в пустоты. Мечты, мечты, сны, мечты. Девальвация смыслов. Поиск ненужной истины.
«Пустота» (основной конкурс)
На этом фоне фильм одарённого финского постановщика Алекси Салменперя выглядит толково подготовленным фестивальным манифестом. Пустота у него — главное действующее лицо. Это настоящий гимн обречённости, говорящий о понятных, лишённых неоправданной претенциозности человеческих вещах.
У пары молодых влюблённых все непросто. Писатель Ээро очень боится листа бумаги. Начинающая актриса Пихла никак не может найти работу на родине. В итоге девушка хватается за шанс сняться в чудовищно вульгарном фильме за границей, а парень всё больше завидует коллеге, чьи книги расходятся огромными тиражами, а лицо его преследует даже с вывесок в супермаркетах.
«Пустота», по-хорошему, один из самых зрительских фильмов конкурса, хоть и слегка аморальный и местами дикий. Под иронический джазовый аккомпанемент вершится трагикомедия судеб главных героев. Пихла снимается в третьесортном кино: жутком b-movie с инопланетянами, историческом фильме ужасов, где говорят на русском. Героиня отдаётся в самые низкопробные вымышленные миры, просто потому что они рождаются за рубежом. При этом Салменперя очень здорово удаются импровизированные сцены из её фильмографии. Ээро не способен подарить возлюбленной какой-то другой мир, пока она шагает по пустоте режиссёрских проекций. Ведь вместо того, чтобы нажать, наконец, хоть на какую-то букву на клавиатуре, он по-прежнему слаб перед мигающим курсором на мониторе.
Фильм Салменперя отзывается своими внутренними мотивами на каком-то чисто интуитивном уровне. Чёрно-белая картинка не символизирует режиссёрское эстетство, а сообщает о бесцветности, серости мира, когда жизнь или катится в пропасть, или давно наматывает там круги в космическом шаттле из второсортного фильма. Кадры эти, кстати, в «Пустоте» — единственные цветные пятна. Что, конечно, не говорит об их красоте или осмысленности. Скорее о том, что любое плохое и не сложившееся кино можно раскрасить в DaVinci Resolve, а любую потерянную и свернувшую жизнь заново начать почти всегда невозможно.
Однако, если помыслить философски, именно из пустоты родилась наша вселенная. В финале герои к этому придут, но мир Салменперя не обретёт краски. Может быть, они ещё не готовы. А может, просто дальтоники.
«Медовый месяц в Згеже» (основной конкурс)
Анна и Адам живут в Париже, оба имеют еврейские корни и однажды, заинтересовавшись своим прошлым, решают отправиться в путешествие по Польше. Там им предстоит отыскать родственников, опрашивая случайных прохожих, поесть борща, пожаловаться на пищеварение, поругаться в автомобиле. Наконец, пошутить про то, что торжественную церемонию, организованную в память об уничтоженной еврейской деревне, устроили неонацисты, чтобы истребить всех оставшихся.
Режиссёрский и сценарный дебют французской актрисы Элиз Отценбергер — кино не смешное, скетчевое по форме, млеющее от собственного псевдообаяния. Отценбергер хочет снизить пафос темы, но сбросить груз разговоров о Холокосте и корнях с помощью туалетного юмора ей не удаётся. Для этого надо быть минимум Сашей Бароном Коэном. Когда не получается, фильм пытается балансировать между трагедийным и комичным, как в «Свете вокруг» Джонатана Сафрана Фоера, но тут же терпит поражение, превращается в шаблонную мелодраму и капитулирует.
Страшное примечание. «Медовый месяц в Згеже» на сегодня, 24 апреля, находится на втором месте в зрительском голосовании после якутского «Надо мною солнце не садится». Всё же зрителям легче проявить благосклонность к любой истории, рассказанной несерьёзным языком. Назовём это синдромом «Достучаться до небес». Или «1+1». Кому как больше нравится.
