В этом списке нет гротескного трэша или стилизации под снафф-кино вроде трилогии «Подполья» или «Зеленого слоника», иначе говоря, фильмов, которые действительно хочется только забыть. Напротив, здесь мы попытались собрать картины, способные выдержать даже несколько пересмотров и обнаружить в себе что-то помимо насилия, которого в них, безусловно, в достатке.
«Необратимость» (2002), реж. Гаспар Ноэ
Венсан Кассель и Альбер Дюпонтель в бешенстве мечутся в поисках преступника. Они играют Маркуса и Пьера — оба влюблены в Алекс (Моника Беллуччи), которую нашли изнасилованной и избитой и увезли на скорой. Все сцены сняты без склеек, только уходя в затемнения, и идут в обратном порядке. Все действие сопровождает тревожный низкочастотный саундтрек, напоминающий шумы землетрясения. Премьера фильма на Каннском кинофестивале и сама напоминала стихийное бедствие. Люди пачками выходили из зала. Кому-то становилось физически плохо, пара десятков человек упали в обморок, так что потребовалась помощь медиков. Больше всего публику шокировал ставший культовым трип двух героев в клуб-преисподнюю «Прямая кишка», где Венсан Кассель кому-то размозжил череп огнетушителем. Но сложнее всего в фильме, конечно, забыть 9-минутную сцену изнасилования: героиня Моники Белуччи на уперто статичной камере взывает о помощи в красном переходе, где никто ее не спасет.
«Мученицы» (2008), реж. Паскаль Ложье
Фильм, который в свое время причисляли к волне «Новой французской экстремальности», тоже был показан в Каннах. Картина не вызвала такого скандала, как предыдущая лента в нашем списке, но критиков и зрителей она все же разделила. В центре сюжета Люси и ее подруга Анна. Девушки попадают в дом тайного культа, который искусственно через жестокие пытки и страдания стремится создать мучеников, чтобы те перед самой смертью поведали им секрет загробной жизни. Помимо множества пыток, слез и освежеванного тела, подвешенного под потолком, у картины депрессивная интонация, а также параллельная линия про психологическую травму.
«Солнцестояние» (2019), реж. Ари Астер
Языческий праздник летнего солнцестояния, самой короткой ночи в году, по крайней мере для настоящего поколения киноманов накрепко связан с одноименным фильмом. «Солнцестояние» может огреть по голове, если вы не зритель хорроров со стажем. Героиня Флоренс Пью с друзьями и бойфрендом приезжает в шведскую деревушку, где оказывается в центре сектантского обряда. Залитый солнечным светом кадр, яркие цветы, белые одежды — не самый обычный способ напугать или уж тем более оставить след в психике. Однако рука об руку в хороводе с кровавыми ритуалами, психоделическим соитием и триумфальным сожжением он все-таки оказывается довольно действенным.
«Кинопроба» (1999), реж. Такаси Миике
Японская картина с годами обрела очень маленькую, очень свою синефильскую славу. Она снята по роману Рю Мураками, в котором романтическая история перерастает в садистскую игру. Главный герой Аояма решает найти себе жену и для этого соглашается на уловку друга-кинопродюсера: тот объявит прослушивание на фильм, снимать который не собирается, а жених выберет себе невесту из претенденток. Аояма останавливается на молодой Асами. Дальше будет сюжет с расчлененкой, собачьей миской, процедурой глубокого иглоукалывания и разговорами парализованных о любви — по-странному романтичный гиньоль, который и шокирует, и держит в ловушке саспенса.
«Забавные игры» (1997), реж. Михаэль Ханеке
«Посмотрите это, если осмелитесь», — так писали на афишах этого австрийского фильма. Его режиссер известен, как любят говорить, «холодной» манерой съемки. То есть камера постановщика демонстративно держится на дистанции, даже если (особенно если) перед ней разворачиваются жестокие события. В фильме два аккуратных симпатичных молодых человека в белых перчатках изводят добропорядочную семью, которая приехала отдохнуть за город. Дом благополучных невинных буржуа превращается в интерьер безжалостной игры на выживание. Совершенно нарочно режиссер отказывает зрителю в рациональных причинах разнообразного насилия, заставляя осознать свое место перед экраном, свою точку зрения и отношения к жестокости.
