26 июня на площадке студии «Лендок» состоялась лекция кинокритика Антона Долина. Темой выступления стал кризис в отечественном кино. «Киноафиша» делится самыми яркими моментами встречи.
Кризис кино как он есть
Никакая, даже самая мощная кинематография, не знает, что делать с кризисом. Классический пример – Великая депрессия в Америке, которая, помимо Сухого закона, привела еще и к цензуре и огромному количеству пропагандистских фильмов. То есть к использовать кино как площадки для того, чтобы чему-то людей учить, вбивать им что-то в голову. На мой взгляд, это неправильная позиция. Но государство неизбежно занимается этим, когда наступают трудные времена. Поэтому неудивительно, что сейчас ужесточаются разные формы цензуры в кино и на телевидении и одновременно с этим заканчиваются деньги. Это связанные факты.
Сейчас у нас есть два аспекта кризиса. Первый – экономический. Все знают, что цены на нефть на месте не стоят, что рубль очень сильно упал. Это сопряжено с упадком российского кино. Снимать его у нас не очень дешево. Как, в общем, и смотреть на большом экране: люди обеднели. Параллельно с этим, видя спад, кинотеатры поднимают цену. Это заколдованный круг, из которого сложно выбраться.
Голливуд vs Россия
Шли разговоры о частичном запрете проката голливудских картин – чтобы наше кино стало немного лучше. Однако стоит понимать, что это вопрос не идеологический, а технологический. Голливуд пришел сюда потому, что почувствовал потенциал рынка. Целое поколение выросло на просмотре американских фильмов в хорошем качестве. Эти люди естественным образом, придя на российские фильмы, про которые им сказали, что это фактически то же, что и голливудские, выходят из кинотеатра жестоко обманутыми. Поэтому, как бы ни было, тому, что зритель ходит на наше кино, мы обязаны Голливуду. Вспомним 1979-80 годы, когда вышли три коммерчески очень успешные советские картины – «Пираты XX века», «Москва слезам не верит» и «Экипаж» Митты. Эти фильмы были «ответом» на успех мексиканской мелодрамы «Есения». Правда, по сборам «Есению» все равно не превзошли.
Почему мы не можем победить Голливуд? Очень просто: они, начиная с 20-х годов снимают не американское кино, а всемирное. Их секрет в том, что там все делается с расчетом на то, что это будет смотреть весь мир. Они это умеют. Мы же, если и умеем, не делаем такого расчета. Если какая-нибудь страна покупает российский фильм для проката, это всегда чудо. Как, к примеру, произошло с новым «Экипажем» Николая Лебедева, который пойдет в Японии. У нас долгие годы, в советское время, была закрытая киноиндустрия. Сейчас она открытая, но очень маленькая. Поэтому если начнут запрещать Голливуд, хуже станет российскому кино.
В этой связи интересен опыт Франции, где каждый фильм, идущий в прокате, выплачивает определенную сумму в пользу французского кино. У нас же все наоборот: голливудские фильмы помогают нашим, а наши не могут помочь даже сами себе. В прошлом году в 10-ке самых кассовых русских фильмов не было, а в 20-ку вошел только один – «Три богатыря: ход конем».
Чего изволите?
Второй аспект кризиса – тематический. Он связан с тем, что с началом украинских событий происходит много разных вещей, отделяющих нас от всего мира. Этот курс на изоляционизм приводит к парадоксальной ситуации: на словах мы пропагандируем эту самую отгороженность, а на деле слепо копируем голливудские модели. Зритель эту фальшь чувствует очень хорошо.
Патриотизм тоже оказывает существенное влияние. Но это опять-таки не идеологический вопрос мифических патриотов и либералов. Дело в дотационной системе кино. Как только появляются люди, которые, к примеру, хотят заказать фильм про Великую Отечественную войну, как в процесс начинают встраиваться те, которым на войну плевать. Они понимают, что это конъюнктура и под это дают деньги. Нет установки на поиск талантливого, есть установка на поиск идеологически верного. Это открытая дверь для халявщиков, которые получат деньги и снимут то, что никто не захочет смотреть. Есть примеры трагические. Джаник Фазиев, прекрасный режиссер, автор «Турецкого гамбита», снял «Август. Восьмого». Фильм, как говорится, заказной, про то, как Россия горделиво в Грузии победила злых грузинов. Картина была сделана отличным мастером с хорошими актерами – и жутко провалилась в прокате. Такой вот парадокс: люди готовы об этом бесплатно у себя дома смотреть передачи Киселева, но в кино за свои деньги на это не идут.
При этом государство никого не принуждает, а только озвучивает установки. А там уж кто первый прибежит со своим «чего изволите?» Как член экспертного совета Фонда кино, могу сказать, что и идеологически правильное не всегда получает финансирование. Там все построено на голосовании исходя из того, что фильм выглядит либо не выглядит интересным проектом.
Ода славному прошлому
Последний питчинг проектов в Фонде, в общем-то, иллюстрирует ситуацию с недавними политическими событиями. Так, первая группа фильмов, которую можно выделить – патриотические, один из псевдожанров. В прошлом году это были картины про Великую Отечественную войну. Весьма печальная ситуация, потому что за всю историю существования нашего современного кинематографа был снят один коммерчески успешный фильм – «Сталинград» Федора Бондарчука. Ни «Утомленные солнцем-2», ни «Белый тигр», ни «Брестская крепость» зрительского успеха не имели. Почему тогда смотрели «Сталинград»? Полагаю, что Бондарчук интуитивно правильно выбрал язык, понятный современному зрителю – адекватный блокбастеру, с хорошим 3D и спецэффектами. Многие критики писали, что это невозможно сравнить, к примеру, с «Летят журавли» или «Ивановым Детством». А сравнивать надо было с «Трансформерами», тогда сразу становится понятно.
Воспевают все эти картины как наше мифическое утопическое будущее, так и мифическое прошлое. Так, под Новый год выйдет «Викинг» с Данилой Козловским. После этого у нас будет снято два фильма про Евпатия Коловрата, один про Вещего Олега и других богатырей, которые дерутся с нечистью. Их плюсы, с точки зрения авторов, в том, что на патриотическое кино выделяют деньги, а так как для него нужно много серьезного реквизита, денег можно получить много. Поэтому подобные проекты плодятся как грибы после летнего дождя.
Парадоксы чистого жанра
Также у нас есть попытки чистого жанра, заявки на комедии, так как считается, что народ больше всего их любит. Однако никакой отечественной комедии не существовало до фильма «Горько!», и сейчас все фильмы похожи на него. И здесь мы сталкиваемся с другим трагически придуманным субжанром, который приносит деньги, – это так называемое «доброе кино». Оно не пытается быть хорошим. Там может быть бездарная игра и плохой сценарий, но зато оно доброе. Эти картины очень легко опознать. Они похожи на полнометражную рекламу майонеза: там все улыбаются и друг друга любят.
Рядом с попытками комедий есть попытки придумать молодежное кино, придумать своих супергероев, которые выходят в прокат, но идут мимо зрителя. Фильмы ужасов, которые тоже были на питчинге, тоже какие-то очень добрые. Не сравнить, к примеру, с недавно вышедшим голливудским фильмом «Заклятие-2», – отличный, снятый, к тому же, по мотивам реальных событий. По-моему, ужасы – это единственное, что сейчас адекватно нашей реальности.
И последний отряд – это мультфильмы. Здесь снова парадокс, потому что отечественная анимация переживает сейчас свои лучшие после СССР годы. Только что в Каннах одним из двух наших отобранных фильмов стал анимационный – «Слушая Бетховена» Гарри Бардина. Только что получил номинацию на Оскар «Мы не можем жить без космоса» Константина Бронзита. Ребята с «Союзмультфильма» участвуют во всех фестивалях и делают замечательные продукты. Проблема в том, что больше их нигде не показывают. При этом наши анимационные сериалы смотрит весь мир – например, «Маша и медведь», «Смешарики», «Фиксики». Но разумеется, в Фонд кино несут запросы на другое, на полнометражные фильмы. В результате, все это вырождается в страшный гибрид – полнометражную патриотическую анимацию. В нынешнем году я запомнил презентованный мультфильм про приключения Петра и Февронии, а в прошлом – про Серафиму и Серафима Саровского. Оба проекта были весьма пугающими.
Что можно сделать?
Если бы с деньгами было гораздо лучше, многие снимали бы свои фильмы вообще без государства, становилось бы еще больше кинотеатров, и народ с большей бы охотой туда ходил. На что в этой ситуации можно сделать ставку? Зритель, как мне кажется, хочет одного: чего-то самобытного, в то время как у нас все делается по принципу аналогии. На Западе все начинается с оригинальной и интересной идеи, которая приходит кому-то в голову. В процесс работы постепенно включаются сценаристы, режиссер, продюсер, позже – актеры, формулирование жанра, составление маркетингового бюджета. В России же в первую очередь думают о кассовых сборах, а уже потом об остальном.
Так что искусство выживания состоит в том, что все должно начинаться с идеи. Нам нужно вспомнить, чем жил советский кинематограф. Слава всегда была в авторском кино: его снимали Дзига Вертов, Пудовкин, Эйзенштейн, Чухрай, Калатозов, Тарковский, Муратова, Герман. Сегодня – это Звягинцев, Сокуров, Лозница. В стране же сделано все, чтобы прогнать куда-то авторское кино, ведь оно не прибыльно.
Нужно просто понять, что наша гордость именно в этом, и все немножко изменится. Причем режиссеры авторского кино снимают и коммерческое – я рад, что, к примеру, Валерий Тодоровский, безусловно, талантливый режиссер, снял «Оттепель», что Валерия Гай Германика сделала два сериала. Хорошо, что находятся такие форматы для людей авторского кино, но плохо, что это происходит потому, что у них нет возможности снимать полноценное авторское так, как они хотят.
На фестивалях сейчас есть фильмы, снятые вообще без государственной поддержки, как, к примеру, в Якутии. Там делают фильмы на якутском, и в местном прокате они собирают кассу. У нас в Москве почему-то никто пока не может взять и снять свое, наплевав на государство и идеологию. Вижу в этом синдром развращенности государственными субсидиями. Я горжусь теми двумя картинами, которые в этом году представляли нас в Каннах и которые сняты без участия государства – «Ученик» Кирилла Серебренникова и, как я уже говорил, «Слушая Бетховена» Гарри Бардина. Но печально, что то, чем нашему государству следовало бы гордиться, к нему никакого отношения не имеет.
Записала Александра Подольникова
