Чем занимаетесь на карантине: закрыли ли списки фильмов, которые хотели посмотреть, сериалов, до которых не доходили руки?
Большое количество сериалов посмотрел, большое количество фильмов, сделал для себя какие-то выводы. Наверное, этот период прошел с пользой, потому что в свободное время, когда идут активные съёмки, немножко забываешь, что нужно смотреть другой материал. Ведь проще же учиться на чужих ошибках, чтобы не совершать свои. Так что посмотрел и какие-то выводы для себя сделал, которые в будущем окажутся полезны в создании фильмов и очень помогут.
А примеры? Хотя бы один фильм и один сериал, которые для вас не прошли даром, которые вы восприняли с пользой.
Мне понравился фильм «Джуманджи», вторая часть. Понравилась там операторская работа: там есть такие замечательные кадры, которые оператор так построил, что я буду это рекомендовать со своей стороны. Там работа коптеров, проходка над верёвочной лестницей, красивые виды — я для себя открыл локацию, которую они снимали на Гавайях, можно будет там снимать. Посмотрел недавний казахский фильм «Аким». Я вообще ничего такого не видел раньше, для меня казахское телевидение — это что-то новое. Открылось, что ребята всё-таки умеют снимать, у них тоже неплохая операторская работа, режиссёрская работа. Конечно, фильм на один раз, я бы его больше смотреть не стал, но локации там обалденные — Алматинское озеро. Мне очень понравилось, я для себя отметил, что обязательно надо будет там что-нибудь снять. Из сериалов посмотрел «Эпидемию», там хороший такой сюжет. Не очень дорого он снят и очень качественно. Мне понравилось. Наконец-то посмотрел «Полицейского с Рублёвки», который уже без Петрова, с Буруновым, до конца. Весело, забавно. Замечания свои не буду говорить, но Бурунов, конечно, тянет.
А теперь немного о грустном. Поскольку карантин действительно сильно ударил по киноиндустрии, а я знаю, что у вас в разработке было несколько проектов и вы собирались весной 2020 выпускать картину «Барон. Возвращение», вопрос: что сейчас происходит на рабочем фронте компании?
Мы не нарушаем закон, мы распустили всю съёмочную группу, она находится в оплачиваемом отпуске. Работы сейчас мы никакие не производим, работаем только я и мой заместитель. Фильм «Барон. Возвращение» мы перенесли на 8 декабря, премьерный показ. Мы взяли время с запасом и решили немного картину усовершенствовать — дорабатываем какие-то моменты, будем делать вторую версию. Помимо полнометражного варианта, будет ещё дополнительно сериал. Расширяем материал, работаем со сценаристом на удалёнке. Но мы с моим заместителем, рискуя здоровьем, ездим выбираем места. Были в Дагестане, смотрели очень неплохие локации. У нас плотное сотрудничество с Министерством обороны, с Федеральной службой безопасности и со всеми спецслужбами, которые оказывают поддержку, предоставляют свои локации, свои ресурсы, за что огромное спасибо им.
Вы сказали, что будете дорабатывать проект «Барон. Возвращение», но ведь, насколько мне известно, он уже продан в другие страны. Отсюда вопрос, в какой форме он продан: в виде готового материала или в виде проекта, а значит, именно эта доработанная версия пойдёт в прокат по этим сделкам, когда везде откроются кинотеатры?
Мы ждём, когда откроются кинотеатры там. Поэтому мы перенесли смело на 8 декабря. Если где-то будут закрыты кинотеатры, мы, наверное, будем ещё делать перенос, учитывая форс-мажор. Но пока мы считаем, что к декабрю всё откроется. У нас подписан контракт с «Кинолэндом» на Россию и Европу, контракт с Голливудом на показы, но не в кинотеатрах, а в отелях, самолётах, на каких-то платформах. Китай заинтересовался нашим продуктом, потому что наш фильм имеет большую поддержку ШОС. Сейчас веду переговоры онлайн... К сожалению, онлайн, потому что я все переговоры привык вести лично, это фишка моей компании: всегда на всех переговорах я присутствую лично, глаза в глаза. Для меня это очень важно, это гораздо интереснее, чем все видеоконференции. Ты чувствуешь человека, видишь человека, человек видит тебя, и он понимает, что у меня в мыслях, и мне проще объяснить ему, насколько это интересно или выгодно. А сам фильм рассказывает о борьбе с терроризмом, о работе Службы внешней разведки Узбекистана и России. Это первый копродукт такой мощный для Узбекистана, фильм года. Его там ожидают все, у меня уже интернет взрывается от вопросов, когда же картина выйдет. Потому что «Барон», первая часть, снимался в Узбекистане, и он стал самым лучшим фильмом за всю историю страны. Вторая часть усовершенствованная, сделана совместно с российской компанией, с моей «Инферно». И вместе у нас получилось ещё интереснее. Мы привлекли огромное число артистов народных, как российских, так и зарубежных. И голливудская, и турецкие звёзды, и сирийские, и египетские, белорусские, казахские... У нас такой звёздный состав интересный. Плюс у нас режиссёр-постановщик Рустам Садиев — он считается одним из лучших в Азии, его знают. Благодаря ему в Узбекистан приезжаешь и ходишь, будто с большой звездой. Есть нюансы, конечно, когда ГИБДД останавливает, чтобы просто немножко поболтать с ним, поздороваться и спросить, когда же выйдет второй «Барон».
Про фишку компании я поняла, но всё же не рассматривали вариант, как поступили сейчас многие кинопроизводители, чтобы их релизы не задерживались, — выпустить фильм онлайн? Или, поскольку в первую очередь фильм ожидают в Узбекистане, вы ориентировались на то, что в стране нет культуры легальных онлайн-просмотров, а значит, нет и смысла выпускать в Сети? Почему не пошли по этому пути?
Первое, у меня нет ориентировки только на Узбекистан. Да, Узбекистан важен, потому что это копродукция 50 на 50. И у нас по прокату так же: Россия принадлежит мне, а Узбекистан — Узбекистану. Если брать доходную часть, то им будет интереснее показать именно в кинотеатрах. Это такая гордость за народ, за страну. А онлайн-показы у них пока не очень развиты, они любят на YouTube посидеть, бесплатно посмотреть. Они ещё пока не понимают, что плата — это поддержка отечественного кинопроизводства. Я вот, предположим, не смотрю бесплатные фильмы. Только по подписке. Если по ней бесплатно что-то, то производители всё равно какую-то копеечку имеют. А пиратские сайты не просматриваю принципиально. В Узбекистане же это очень развито, что один скачал фильм, выкинул сразу в интернет. В нашем случае нужно проработать эту схему, чтобы не нарушались права. Нужно подключать дополнительные ресурсы, которые будут следить за контентом, чтобы он не ушёл никуда и не был сворован. Тем более Узбекистан сейчас с новым президентом много вкладывает в развитие кинопроизводства, кинобизнеса. Я подписал меморандум на международное сотрудничество на много лет, я, получается, являюсь официальным представителем Российской Федерации в сфере киноиндустрии на территории республики Узбекистан, что очень отрадно. Мне это очень нравится и очень приятно, и я не хочу ни в коем случае это доверие потерять. А если поспешно, быстрей-быстрей, выкинуть фильм без подстраховок и контроля, чтобы не воровали контент, — это путь к провалу. Всё-таки надо сделать так, чтобы они научились зарабатывать на кино, а не только вкладываться в фильмы. В Узбекистане в принципе не очень большие бюджеты на фильмы, они их снимают просто для развития культуры, имиджевые проекты. А как бизнес кино не очень развито. И я хочу быть первооткрывателем, показать, что есть возможность на кино действительно зарабатывать. Я считаю, что «Барон. Возвращение» по-любому заработает, будет неплохой куш для Узбекистана.
На сайте компании ещё один проект значится «в разработке» — «Суперкоманда». На какой стадии он сейчас, как на него повлияла вынужденная остановка всех рабочих процессов?
Очень сильно повлияла вся эта заморозка. У меня 7 проектов остановилось в данный момент. Для меня это трагично, печально. Ощущение, как будто ребёнка лишили конфеты, потому что для меня кино — это жизнь. Я живу им, болею, дышу. И как воздуха лишили, сейчас словно на искусственной вентиляции лёгких нахожусь. И с «Суперкомандой» мы проделали большую работу. Мы заключили контракт с голливудской компанией, она выделила нам режиссёра русскоговорящего. Баходыр Юлдашев — он переехал в Америку, когда Советский Союз распался, там обустроился, снимает и фильмы, и клипы. Он и в России снимал как оператор и как режиссёр, ездил на Венецианский фестиваль со своей картиной. У него замечательное видение фильма. Он со мной как единомышленник. Знаете, когда разговариваешь с человеком, с которым ты на одной волне: ты не успел ещё сказать, а он за тебя уже это договаривает — вот такое у нас с ним взаимопонимание. И под него подписались работать постановщики трюков, казахская компания, которые ставили трюки в «Неудержимых 3» и после этого стали работать с Джейсоном Стэйтемом. И когда мы начали обрастать голливудскими компаниями — у нас и второй режиссёр, и оператор из Голливуда, — на нас уже начали обращать внимание голливудские актёры. Они же обычно не очень любят с Россией работать, были свои нюансы, а сейчас заинтересовались. И, кстати, благодаря пандемии познакомился с китайскими постановщиками трюков — они снимали в России фильм «Тайна печати дракона» и застряли тут. Это представители компании Джеки Чана, они очень хорошо говорят по-русски благодаря тому, что работали здесь. Мы с ними подружились, а сейчас продолжаем переговоры онлайн, пытаемся привлечь как инвестора ещё и Джеки Чана. Нами и турецкая сторона заинтересовалась, мы подписали договор. По большому счёту мы уже готовы были входить в съёмки, ехать на выбор натуры. Собирались снимать в Камбодже, но пандемия нас остановила. У нас уже есть готовый план, всё полностью готово, нас поддерживает Министерство культуры РФ, юридически мы были готовы запускаться. Но теперь, пока выезд за границу закрыт... Не хочу я в России снимать. Потому что у нас в сценарии локации прописаны, сам сценарий настолько интересен, действие разворачивается в джунглях — значит, снимать надо в джунглях. В России таких нет. Также играет роль привлечение голливудских актёров. К нам они побаиваются ездить, у них есть свои страхи, свои недомолвки. Проще их вытащить в Камбоджу. Они сказали: «Если вы хотите на Гавайи приехать, с актёрами вообще проблем нет». Но Гавайи — это в пять раз дороже...
Цель компании — создание именно копродукции? Почему вам, российской компании, так важно привлекать в свои проекты зарубежных актёров? Вы подчёркиваете, что привлекли оттуда, оттуда, отдельно выделяете сотрудничество с голливудскими компаниям. Но ведь у нас в индустрии сейчас есть целый пул молодых талантливых кинематографистов: режиссёров, операторов, актёров, свободных от традиционных «советских» подходов к работе. Проще говоря, отличные молодые ребята, которые могут снимать отличное молодое кино. Почему же вы делаете ставку на заграничных кинематографистов?
Как работают российские ребята, я прекрасно знаю. Я с 2004 года в кино. Переработал на огромном количестве проектов, я прошёл все цеха: и операторский, и административный, линейным продюсером, исполнительным продюсером, креативным продюсером — кем только не был до создания своей компании. И вы всё правильно говорите, что наши умеют снимать. Но менталитет пока никуда не делся. Вы говорите, что наши операторы хорошо снимают. Да, но когда они понимают, что хорошо снимают, они быстро зазнаются, говорят, что им нужен камерамен, второй, а я буду сидеть в палатке с режиссёром и раздавать команды. Или вот художники-постановщики. Опытные работают с кучей ассистентов. Уедут на весь день на закупки, а на площадке работают другие люди. Да, они создают концепцию, помогают разрабатывать, но постоянно их нет. Я этого не понимаю. Я всегда первый на площадке и последний с площадки. Я считаю, что это залог успеха. Я согласен, что нужно российских подтягивать. Но копродукция мне видится гораздо важней. С Азией у нас практически нет совместных проектов. Надо развивать. Но если говорить про «Суперкоманду» — то это не копродукция. Это полностью мой фильм, моей компании. Я просто нанимаю американскую компанию, которая предоставила мне специалистов. Да, этим проектом заинтересовался Disney, именно голливудский. Но у них там такая замкнутая система: чтобы получить контракт с актёром, нужно внести 10% аванса, только после этого читается сценарий. Могут ещё отказаться. Но если сценарий им нравится, они соглашаются, деньги забирают себе. Если не нравится — отказываются, деньги возвращаются. Довольно правильная система, нашим бы российским актёрам она не помешала, чтобы обезопасить себя от общения со всякими фейковыми компаниями. Но чем мне ещё нравится Голливуд: для них кино — это бизнес. Для моих ребят, для российской стороны кинематографистов, это отличная возможность поучиться, как зарабатывать на фильмах, набраться опыта и заявить о себе. Помимо всего прочего, такие картины — это развитие правильного воспитания, потому что у меня большинство фильмов («Позывной "Воин"», «Закат подождёт», «Каскад») рассчитаны на военно-патриотическое воспитание молодёжи, ведь я сам воспитанник военно-патриотического клуба, в армии служил, в ВДВ. Для меня защита Родины, любовь к Родине очень важны. И я пытаюсь через фильмы доносить эту мысль до молодёжи.
То есть получается, что ваше представление о прекрасном, ваши вкусы по сути определяют политику компании?
Для того и нужен лидер, чтобы компания двигалась в едином направлении. У меня работают только опытные люди. Я работаю только с теми, у кого горят глаза, кому нравится кино, кто им болеет, а не так, что только деньги заплати, а я сделаю, что надо. Я сам за столько лет не переболел. Я же могу даже на площадке не находиться. Где вы видели продюсеров, которые торчат на съёмках с утра до вечера? Но своим примером ты показываешь своё отношение к проекту, как к нему должны относиться другие. Если не устраивает моё видение, пожалуйста, создавайте свою компанию, снимайте своё кино.
Тогда как вы оцениваете продукт, который вы снимаете? Маскулинное кино с военизированными персонажами, мужчинами, которые чётко и жёстко могут решить какую-то проблему, — насколько такой продукт востребован на российском кинорынке?
Военно-патриотические фильмы не очень востребованы. Такой пример вспоминаю: ехал в Москву на поезде, разговорился с двумя молодыми девчонками, лет 20-25. Зашла речь про фильм «Каскад» про Афганистан. Они говорят: «А мы не понимаем, зачем показывать войну, зачем показывать военное кино? Нам не нужно, мы его смотреть не будем». И понятно, что войну показывать нужно, чтобы восхвалять героев. Но в первую очередь войну показывать нужно для того, чтобы такого больше не случалось. Показать страхи, чтобы люди не наступали на те же грабли. Военные фильмы не заработают денег. Они у нас не очень востребованы в кино, скорее в интернете, их будут смотреть лишь отдельные люди, сами военные. Но надо уметь отдавать им должное в кино. Потому что они рискуют каждый день своей жизнью. Я был в армии, я видел, что не все они там из-за денег. Кто-то действительно переживает за страну, верит в хорошее, в Родину. Так что надо этими фильмами какую-то благодарность передавать. Мы благодаря этим людям спокойно спим. Поэтому мы должны снимать то, что им будет интересно смотреть. А не только мыльные оперы, где сопли, где мужчины постоянно плачут, что для меня вообще непонятно.
Вы сказали о военных фильмах, а как же «Барон»? Это не военное время, это мирная жизнь, в которой существуют люди с военным опытом, военным прошлым или просто с тем самым маскулинным подходом к решению вопросов...
У вас абсолютно неправильное представление о «Бароне». Это не бандитский фильм, это кино о работе сотрудника СВР. Совместное сотрудничество показано, каналы финансирования терроризма, через продажу наркотических средств: люди, которые покупают наркотики, сами того не подозревая, финансируют террористические ячейки. Фильм показывает, как идёт эта борьба. У нас же не только такие подвиги, когда побежал под танк с гранатой. Есть Служба внешней разведки, которая по-другому обеспечивает безопасность. Это и работа ФСБ, и СОБРа, и «Альфы», одной из самых мощных в мире. Мы пока этого ни в каких материалах не заявляли, но хотим привлечь, когда будем дорабатывать проект, бойцов команды «Альфа», чтобы они сыграли сами себя. Плюс показываем работу военных корреспондентов. У нас задействованы Евгений Поддубный и Антон Степаненко — это реальные военкоры, которые каждый день рискуют своей жизнью, чтобы снимать репортажи. Они всегда лезут в самое пекло, добывают самые хорошие кадры, болеют своим делом. И они задействованы в нашем фильме, показывают свою работу, что тоже важно. Мы в «Бароне» восхваляем многие профессии, многие спецслужбы, а не просто показываем бандитов, как вы подумали.
Мне показалось или я всё-таки вас увидела в кадрах с Виктором Вержбицким в «Бароне. Возвращение»?
Да, я ещё и в кадре снимаюсь. Есть большое на самом деле количество фильмов. В титрах не указано, но я там действительно есть. Я и каскадёров, бывает, заменяю, и трюки на машине делаю, на квадроцикле меня переворачивали. У меня в принципе есть права на все виды транспорта, я даже учился на пилота самолёта. Поезд, трамвай, мотоцикл, водные права есть. Только не хватает вертолётных, вообще не учился, и самолётных, хотя тут я учился, какие-то часы накатывал. Но вот если где-то какая-то драка, где-то упасть, где-то застрелили, где-то упал с мотоцикла или в воду свалился — это я с удовольствием. Это азарт, адреналин, то, что разбавляет нашу скучную жизнь. А в «Бароне» режиссёр просто сказал: «Вань, ты правда идеально подойдёшь на эту роль. Давай мы тебя снимем». Так же было в 2006, кажется, году, когда снимали фильм «Русская жертва» о подвиге 6-й роты во время Второй чеченской войны. Я внешне был похож на лейтенанта Кожемякина. Кино снимали в моей дивизии, Псковской, мне просто предложили сыграть его. Для меня было огромной честью показать этого героя. Пускай оператор был не очень, камера старая, плёнка зажёванная, много материала пришлось выкинуть, но я получил удовольствие, что-то героическое в себе почувствовал.
При том, что компания «Инферно» молодая, у вас в пакете сделанных работ немало известных проектов: «Элефант», «У ангела ангина», есть кадры «Союза спасения» на сайте.
В «Союзе спасения» я работал в пилоте. Его снимали на Дворцовой площади, на Мойке. Дней девять шёл съёмочный процесс. А потом над фильмом работали другие группы. Но я участвовал в большом количестве фильмов как индивидуальный предприниматель. А до этого просто как физическое лицо. Каждый проект, который указан на сайте, — это проект, с которым у меня были договорные отношения. А мои проекты, которые делает именно компания, которые выстреливают, они все уже получили удостоверение национального фильма при поддержке Министерства культуры РФ.
То есть это параллельный вид деятельности? Допустим, если какому-нибудь каналу для своего нового фильма понадобится секонд юнит в Петербурге, они могут позвонить вам?
Так оно и происходит. Например, мы снимали проект «В шаге от рая» для «России 1». В карточке фильма я не значусь или значусь как линейный продюсер. Но если просто открыть в интернете новости проекта, сразу можно найти новости вроде «Продюсерский центр Ивана Архипова снимает фильм «В шаге от рая» по заказу канала «Россия». Перекрыли набережную, перекрывают Дворцовую, перекрыли улицу такую-то...» То есть, если покопаться в интернете, то производство этого фильма фактически лежало на мне. Я лично не спал полгода, снимал эту картину. Все заработанные деньги компании вкладываю в производство. Я не покупаю себе красивые лимузины, дорогие квартиры и дачи. Всё вкладываю в собственные проекты. Снимая «Барона», заложил две квартиры, салон, набрал кучу кредитов… Это всё есть в открытом доступе — всё было вложено в этот фильм. Я вкладывал личные средства в проект «Каскад», все доходы уходят в производство. Потому что я хочу показывать своё видение кинопроизводства. Моя главная цель — вывести отечественный кинематограф на новый мировой уровень. Чтобы даже американские компании всегда на нас смотрели не сверху вниз, как это сейчас происходит, к сожалению, а на одном уровне. Конечно, легче переехать самому в Голливуд, жить и работать там. Но если каждый переедет, то у нас ничего никогда не будет. Я верю, что это произойдёт, что я подниму наше кино, как бы пафосно это ни звучало.
Если пролистать список ваших плановых проектов, то у вас наряду с «Бароном» и «Каскадом» есть и «Суперкоманда», и сказка «Феи», другие детские проекты. Это ваше второе направление — детский кинематограф?
Вы правы, я считаю, что детьми надо заниматься. До сих пор летом, когда есть время, езжу в детские спортивные лагеря, провожу там тренировки, так как сам спортсмен — рукопашный бой, парашютный спорт. Я люблю детей, мне нравится с ними заниматься. Я считаю, что надо формировать новое поколение. Заинтересовать их российским кинематографом, а не только диснеевскими мультиками и фильмами голливудскими. Для этого надо переносить истории в наш формат, в наше видение, чтобы дети думали по-русски.
Вы же понимали, когда выбрали этот путь, что у нас культура производства детского кинематографа отсутствует. Это выжженная земля: после образцов советского кинематографа, на которых, наверное, росли и вы, огромная лакуна кинематографа 90-х. И тогда же хлынул поток зарубежной качественной детской продукции. Сейчас нет привычки смотреть своё, если не считать довольно успешных анимационных альманахов для маленьких «Мульт в кино». Вы собираетесь вспахать и засадить эту выжженную землю? Есть ли у нас спрос вообще на это?
Пока спроса у нас точно нет. Ну так никто ничего и не делает для этого. Пускай я буду первым. Я считаю, что воспитание молодёжи — важный культурный ход. У нас есть большой потенциал для съёмок. Да, графика у нас страдает, но это не значит, что не нужно делать. И вот вы спрашивали, зачем привлекать Голливуд для съёмок «Суперкоманды», а это детское кино. Наши дети сейчас растут на голливудских актёрах. И чтобы начать привлекать их интерес к российским фильмам, мы должны хотя бы чуть-чуть размешивать их с Голливудом. Тогда детям будет это нравиться. Оглядываться на прошлое, конечно, нужно, но не нужно на него засматриваться, если говорить о советских мультиках и картинах. Нужно двигаться вперёд и создавать что-то своё, что-то новое и интересное. У нас ещё несколько проектов в разработке. Вот есть проект «Зарница» — о том, как сын богатых родителей попадает в спортивный лагерь и как его это меняет. Фильм, после которого детям захочется заниматься спортом. Привлекать к этому можно и через красивое, интересное кино. К тому же я в данный момент занимаюсь разработкой своего онлайн-кинотеатра, хочу открыть платформу «Инферно Дистрибьюшн». Сейчас мои айтишники занимаются этим вопросом. Буду показывать там наши фильмы. Когда — пока не знаю. Но я надеюсь, что в ближайшие месяцы все станет понятно.
А что ваши дети смотрят, учитывая вашу позицию, когда вы точно знаете, какое кино хотите им показывать?
Наши «Фиксики» дома хорошо идут. Мультфильмы «Мельницы» про Змея Горыныча, Илью Муромца. Те же «Смешарики», тоже наши. Есть, конечно, этот непонятный для меня кролик Бобо. Так что преимущественно они смотрят наши, отечественные. Не только потому, что я выбираю. А вот так открываешь с ними YouTube, сами говорят: «Вот это хочу». «Простоквашино» смотрят — и новое, и старое. Нравятся «Карлсон», «Осторожно, обезьянки», «Ну, погоди!». А вот почему-то длинные голливудские не заходят. Пытался показать «Короля Льва». Младший сказал: «Папу-льва убили. Не буду смотреть этот мультик, он злой». Но вот «Лего» из американских смотрели. Даже в кинотеатре смотрели. Ребёнку было принципиально посмотреть именно так. Но я ни в коем случае не навязываю. У меня нет жёсткой установки: «Будешь смотреть это и только». Дети сами выбирают.
Ваши планы по производству, как и название вашей компании, звучат довольно претенциозно. Так почему именно «Инферно»?
Знаете, мне нравится всё, что не нравится другим. Изначально мне нравилось название из-за смысла. «Инферно» — это пламя огня, не язычки, не искры, а само пламя. То есть люди, которые работают в моей компании, у них у всех горят глаза. Вот так с огнём связана моя компания. А моё имя в полном названии компании означает, что я им гарантирую: это не предприятие-однодневка, я сам отвечаю за всю сделанную работу. Так и вышло название. Оно не всем нравится, зато точно запоминается.
Вероника Скурихина
