Кирилл, расскажите, как вы попали в проект Екатерины Краснер?
Попал по стандартной схеме, как это обычно бывает. Прислали моему агенту сценарий и эпизод для проб. Прочитал сценарий, но не совсем был уверен, что это в принципе моя история. Поначалу не очень верил, что могу сыграть этого персонажа. Встретился с режиссером Екатериной Краснер, которая попыталась вселить в меня уверенность. По ее мнению, это именно мой образ и лучше меня никто его не исполнит. Через пару недель мы все-таки попробовали: в итоге все срослось, и я согласился.
Чем вас заинтересовала история в целом и ваш герой в частности?
У артиста бывает несколько причин ввязываться в историю. Это или интересный материал, или личность режиссера. Бывают, конечно, и деньги, и интересная локация, но все это после. В идеале, конечно, чтобы было все вышеперечисленное. Здесь в первую очередь знакомство с Катей сыграло главную роль. Она вселила в меня надежду, что это будет и интересно, и ярко. К тому же мне хотелось попробовать себя в комедии. Я много раз играл психологические роли в триллерах и детективах, хотелось немного разбавить свою фильмографию.
Я много раз играл психологические роли в триллерах и детективах, хотелось немного разбавить свою фильмографию.
Расскажите о том, как проходили съемки? Каково было работать в групповых сценах с партнерами
Ранее подобного проекта у меня не было, съемки проходили довольно необычно. Я много работал с партнерами по площадке — Романом Курциным, Лориной Камбуровой, Яном Цапником, Вячеславом Манучаровым и другими артистами, уже не раз работавшими в жанре комедии. Все они были ответственными товарищами: были готовы и репетировать, и разыгрывать какие-то этюды в перерывах. Мы были отличным актерским ансамблем.
Съемки проходили в Болгарии, поскольку история связана с болгарским черноморским курортом. Место, надо отметить, замечательное не только для отдыха, но и для работы. Конечно, одно дело — отдыхать, другое — работать на курорте. Мы снимали ближе к осени, был бархатный сезон, поэтому получили удовольствие и от погоды, и от съемок. К тому же у Кати отличная молодая съемочная команда — чувствуешь себя в «цветнике» творческих людей с горящими глазами.
Юмор в фильме в основном базируется на двух «бедах» — национальном колорите и злоупотреблении алкоголем. Вам не показалось это необычным?
Да, отчасти пахнет банальностью, это немного чувствовалось в сценарии. Как раз это и было одной из причин, которые меня останавливали от работы над этим проектом. Но хорошее чувство юмора режиссера и ее хороший вкус давали надежду, что все-таки это будет более тонко и со вкусом. Когда я увидел материал на этапе озвучания, то убедился, что все так и получилось.
Как изменилось отношение к вам как к актеру после появления сериалов «Лучше чем люди» и «Эпидемия» с вашим участием на Netflix? Появился ли дополнительный интерес у российских или, может быть, иностранных кинематографистов и продюсеров? Стало ли поступать больше предложений?
Да, интерес появился, причем не только у российских зрителей, но и у иностранных — мне много пишут в Instagram и Facebook, например, из латиноамериканских стран. С некоторыми из них я переписываюсь, таким образом завязывается общение со зрителями из Испании, Италии, Англии и Америки. На самом деле интерес появился еще раньше, когда вышел сериал «Нюхач». Некоторые зарубежные агентства направляют приглашения на пробы в иностранных проектах. Но серьезной работы за рубежом у меня пока не было, если не считать эстонские проекты.
Мигель, ваш персонаж в «Любви и монстрах», — человек искусства, ранимый и эпатажный творец. Похожи ли вы в реальности на этого героя? Как вы относитесь к современному искусству?
В принципе мы не похожи, я совсем другой человек. Я далек от эпатажности, я человек в себе, а он все-таки работает на публику, чувствует себя гениальным мастером своего дела. В этом и есть азарт артиста — сыграть персонажа, который совершенно не напоминает тебя самого. Более того, спасибо нашим художникам-постановщикам, которые подарили мне другой образ: я побрился, сделал усы, почти как у Дали.
Мой герой резкий и импульсивный, что меня первое время напрягало. Жалко, что это жанровая история, и не совсем удалось сделать персонажа таким объемным, как хотелось бы. К современному искусству я отношусь с интересом. Не могу сказать, что я его фанат, но не могу не отметить, что в нем главное – идея, а не исполнение. Мне кажется, что сейчас в целом время идей.
В этом и есть азарт артиста — сыграть персонажа, который совершенно не напоминает тебя самого.
Ваш герой довольно настойчиво, скажем так, ухаживает за сотрудницей полиции Бояной. Как вы считаете, где проходит граница между романтическим флиртом и желанием завоевать женщину, несмотря ни на что?
Мой герой Мигель — самовлюбленный охотник. Чем больше его отвергают, тем больше ему хочется овладеть человеком. Самовлюбленный в том, что он не в состоянии поверить в то, что он может не нравиться. Это для него невозможно. Скорее он думает, что Бояна начинает с ним некую строптивую игру. Чем больше она будет играть, тем активнее он будет за нее бороться. Может быть, он ее и добился в итоге, если бы не монстр и не Юра, конечно.
Возвращаясь к теме алкоголя… Пьете ли вы в обычной жизни? Какой напиток предпочитаете? Почему?
В обычной жизни пью и в целом отношусь к алкоголю совершенно нормально. Раньше мне нравились крепкие напитки — коньяк, виски. Сейчас перешел на более легкие — люблю белое или розовое вино. Наверное, старею — хочется, чтобы было полегче. Не чувствую себя привязанным к алкоголю. Считаю, что алкоголизм — генетически заложенная привязанность. В моем роду было мало алкоголиков, и я могу легко обходиться без него. Могу выпить 2-3 бокала вечером за ужином.
Обычно пью вместе с хорошей едой: если вино, то это какие-то морепродукты или итальянская кухня; если водка, то ее можно выпить с хорошей закуской — грибочки, огурчики, теплая картошка. Водка, мне кажется, это напиток для компании, когда есть хорошие друзья и интересные, душевные разговоры. Вино можно пить одному, на мой взгляд. В последнее время решил немного ограничить себя, потому что мы готовились к съемкам во втором сезоне «Эпидемии», нужно было немного похудеть. Как вы помните, это роуд-муви: герои скитаются в поисках укрытия, там в целом мало еды. Понимая, насколько калориен алкоголь, временно от него отказался.
Сейчас вы снимаетесь в продолжении «Эпидемии». Как оцениваете потенциал новой истории? Многие поклонники переживают по поводу смены режиссера в новом сезоне.
Потенциал оцениваю высоко. Там будет много новых неожиданных поворотов. Есть интересные персонажи, которые со времени первого сезона будут развиваться и меняться. Как и в первом сезоне, мы с командой устраиваем читки и обсуждения новых эпизодов сезона. Я надеюсь, что второй сезон будет не хуже, а лучше первого. Во многом это дело провидения, конечно.
Да, пришел новый режиссер, Дмитрий Тюрин. Это очень интересный режиссер, который привнес в проект много нового. Дима сделал немало проектов, в которых я когда-то хотел сниматься. Теперь появилась возможность поработать вместе. Он очень серьезно и вдумчиво подходит к работе над «Эпидемией». Думаю, что проект будет в плюсе от такого сотрудничества.
В принципе смена режиссеров — нормальная практика. В западных проектах в рамках одного сериала они также меняются. Бывает, что даже отдельные серии снимают разные постановщики, в этом нет ничего такого. У нас остались прежние генеральные продюсеры, которые следят за так называемой «политикой партии», так что причин для беспокойства не вижу.
В принципе смена режиссеров — нормальная практика.
Где еще мы сможем вас увидеть, помимо уже вышедшего в начале года первого сезона «Пассажиров»?
Не могу сказать, что я сейчас много снимаюсь. Помимо «Пассажиров», мы с Кареном Оганесяном, режиссером этого сериала, в этом году отправились в Осетию и сняли там за небольшое количество смен полнометражный фильм, называется «Прямой эфир». Посмотрим, что из этого получится. Это было очень непросто, но, опять же, довольно интересно. Я был счастлив снова поработать с Кареном и его гениальной съемочной группой. Впереди у меня еще есть некоторые проекты, но говорить о них пока не буду, ведь они еще не случились, а значит, все может поменяться.
