Почему возникло желание играть такого персонажа, как Алла? Что привлекло в ней?
Как это обычно происходит - читаешь материал, тебе он нравится. Меня он заинтересовал. Для меня это стало возможностью перед тем, как идти на пробы, познакомиться с таким видом творчества – я бы так это назвала – как стендап. Появилась возможность этому научиться. Дальше, когда случилось утверждение, я стала узнавать, как правильно сдавать шутки, как люди их сочиняют, из чего они рождаются. У нас был коуч, то есть все было серьезно. Очень правильный подход ко всему. А персонаж создавался уже после утверждения, вместе с режиссером.
Как вы в целом готовились к роли? Может быть, вы сами пробовали подготовить стендап или смотрели выступления кого-то из комиков?
К стендапу я всегда хорошо относилась. У меня есть любимые комики, но они зарубежные. Андрей Атлас, который был нашим коучем, даже мне сказал, что моя подача материала, что я сдаю шутки – это такой термин – в американской манере. Не так, как у нас в России многие шутки сдают. Там есть определенный интонационный подход, определенное построение шутки. Сам стендап я строила, ориентируясь на зарубежных артистов. По словам Андрея, видно, что мне больше нравятся зарубежные комики. Он говорил: «Ты так общаешься. Это необычно, прикольно». Андрей Атлас вел у нас отдельные репетиции, мы встречались на пустых сценах, без съемки. Выучив текст, выходили на сцену, а он нас вел. Если надо, останавливал, говорил: «Нет, нет, нет! Не так делаешь акцент. Попробуем потише, погромче, повыше. В этом месте поставь паузу тут, а здесь сделай иначе». И так по несколько дней. У нас много разных городов было в сценарии, мы через это проходили в каждом городе.
Если говорить о стендапе и американских комиках, которых вы упомянули, то есть какие-то конкретные имена?
Ребят много разных. Есть замечательный комик Эдди Иззард. Я часто ставлю его старые выступления. Это человек, который выходил на сцену на каблуках и в макияже. У него был такой сценический образ. При этом он мужик, все в порядке. Замечательный голливудский артист и параллельно стендап-комик. Не так давно появилась хорошая комедия – сериал «Удивительная миссис Мейзел», и так совпало, что я как раз посмотрела несколько сезонов, а дальше было утверждение на роль. Приятная случайность. В остальном я очень люблю что-то старенькое смотреть. Это Робин Уильямс, Джим Керри – классические выступления артистов, которые изначально были стендап-комиками. Или, наоборот, артисты, которые в этом себя тоже находили. Я по классике.
А из нашего стендапа смотрите кого-нибудь?
Я очень люблю всех наших девочек, женский стендап в целом. Я считаю, что они делают мужиков на раз-два. Но, во-первых, я девочка, и то, как они шутят, мне близко и понятно. А во-вторых, когда я прихожу на их выступления, я вижу, как смеются мужчины, и для меня это показатель. Они шутят не только на женскую аудиторию. Мужчины смеются до слез, хохочут, аплодируют. Все наши девочки большие молодцы.
Стендап часто бывает очень циничным жанром.
Классно же! Так и должно быть. Мы о каких-то проблемах говорим очень серьезно и не всегда можем донести до собеседника то, о чем говорим. А ведь можно подойти к обсуждению проблемы с юмором: мы и посмеемся, и вывод сделаем, а параллельно возникнет хорошее настроение. Я так считаю: иногда проблему надо правильно обсмеять. Я этим руководствуюсь уже десять лет. Наш сериал «Реальные пацаны» на этом и был построен: мы говорили о проблемах, но с юмором. Предлагали зрителям смеяться, а потом они видели, что герой задумывается над своими действиями и делает какие-то выводы. А в стендапе чем ты резче, чем ты прямее, чем циничнее ты к этому подходишь, тем быстрее ты доносишь до человека тему и вывод, который ты по ней делаешь. До него дойдет быстрее и без прикрас. Я думаю, что это правильно.
Я об этом хочу поговорить потому, что в фильме прозвучали шутки на тему, лично для меня неприемлемую, – домашнее насилие. Как считаете, есть совсем запретные темы для юмора?
Есть, конечно же. У каждого свои. У вас, например, тема домашнего насилия. Я бы на нее так не реагировала. Это не значит, что я с ней не сталкивалась. Может быть, наоборот, поскольку я сталкивалась с подобной проблемой, я к этому отношусь спокойнее. Такое в жизни есть. Это ужасно, но над этим можно посмеяться с разных сторон, по-моему. Я вот считаю, что нельзя смеяться над маленькими детишками, которые родились с какими-то патологиями. Я на эту тему шутить не смогу.
Надо ли в таком случае фильтровать поток юмора? Проводить границу?
Если ты вышел на сцену, если ты публичный человек, то безусловно нужно уметь подстраиваться под аудиторию. Все зависит от того, какое количество ты хочешь захватить. Если ты надеешься быть понятным большинству, учитывай, что у каждого есть какая-то боль, и есть социальные круги, которые что-то хотят слышать, а что-то не хотят. В этом и заключается талант: человек строит свои 40 минут выступления, не обидев никого, и все люди счастливы. Если ты хочешь забыть про всех и вся, будь готов к тому, что над твоими шутками посмеются три человека из всего зала.
Как считаете, возможно ли вообще выступить со стопроцентно толерантным стендапом? Чтобы вообще никого не обидеть.
Почему же нет? Есть же прекрасные примеры даже наших выступлений. Того же Павла Воли, Незлобина. 40 минут юмора – и никого не обижают. Потому что берут правильные темы, которые правильно подаются и правильно обсуждаются. В конце концов, это показывают на федеральных каналах. Как-то у них получается. Смотрю на Пашу по телевидению 40 минут и думаю: «Молодец же!»
Вы уже работали с Валентиной Мазуниной, а со всеми остальными, насколько я знаю, впервые. Как складывались отношения на площадке?
Да, впервые. Но мы все равно со всеми так или иначе пересекались. С Антоном Жижиным мы лично не были знакомы, но когда делался проект «Патриот» с его участием, в нем был задействован Алексей Базанов – мой коллега по «Реальным пацанам». Я об Антоне слышала очень много: о времени, когда снимался «Патриот», слышала историю появления Антона в компании Good Story Media. А познакомились лично мы уже на площадке. С Ренатом Мухамбаевым мы были знакомы, но ни в одном общем проекте не участвовали. Теперь мы рабоатем в одном Креативном Бюро «Тритамта». И у нас уже два совместных проекта: помимо «Стендапа», мы вместе снялись в «Чуме!». С Кириллом после фильма мы тоже оказались параллельно заняты в двух проектах. Артем Немов. Мы познакомились только на площадке, и я очень рада знакомству с ним: ярчайший, талантливейший мальчишка. В общем, я только приобрела благодаря этому проекту. Приобрела замечательных коллег и даже друзей. Мы с Валей практически не пересекаемся по фильму, там у нас немного совместных сцен, и я постоянно была с мальчишками. Довольна и счастлива, прекрасные полтора месяца съемок.
Фильм не слишком подробно, но обращается к немаловажным на сегодняшний день темам: бодипозитив, статус матери-одиночки. Где, по-вашему, лежит грань между разговором на эти темы и морализаторством, которое мы все так не любим?
Я не знаю. Лично я могла только что-то корректировать в подаче текста. Но по этому поводу мне сказали: «Ты прямо жестишь. Давай помягче». А я из тех людей, кто за то, чтобы правду-матку резать, и прямо в лоб. Но это, наверное, оказалось не очень правильным подходом.
Что думаете по поводу актуальной сегодня темы бодипозитива?
Вот я читаю девочку-блогера, она путешествует. Мне очень нравится, как она относится к своему телу, как себя ощущает. При этом она очень умная девчонка: знает несколько языков, в свои двадцать пять уже чуть ли не весь мир объездила. Пожила и в Канаде, и в Стамбуле, и на Бали. Образованная, начитанная, у нее огромное количество друзей. И если ей ее боди приносит позитив, то дай бог, потому что параллельно с этим ее состояние дарит мне – постороннему человеку – хорошее настроение. Она путешествует, не сковывает себя и дарит миру свой свет. А если человеку его боди позитив не дарит, тогда никому этот свет и позитив не прилетят в ответ. Если человека все устраивает, нравится, как он выглядит, то он себя хорошо ощущает. Не нравится – пусть меняет! Если я, например, начну есть все подряд, то не смогу быть счастливой, потому что не буду себя так чувствовать. А если бы я была счастлива в большом весе, я бы не стала худеть. Брать конкретный вес как норму и универсальное счастье – неправильно. Так же нельзя – всех под одну гребенку.
Я пыталась вспомнить, снимали ли в России кино о стендапе, но так ничего и не вспомнила. Что кажется странным, ведь в России стендап популярен. Т.е. имена Данилы Поперечного, Леши Щербакова и прочих комиков люди знают, любят и их смотрят. Насколько, по-вашему, перспективно кино об этом у нас?
Сейчас актуально. Сейчас уже даже моя мама может сказать, что ей этот стендап-комик нравится, а вот этот не нравится. Стендап уже как явление нас захватил. Он есть, он любим, он приемлем многими. Уже любой возраст принимает и знает, что такое стендап. Все, Россию научили, посвятили. Теперь об этом можно снимать кино. Как, кто и что создавал, с чего начинал, как это появилось, откуда пришло. Тема стала актуальной. Мы успели. Я знаю, что уже сейчас есть четыре проекта о стендапе - в монтаже сейчас два сериала и один полный метр. И все от разных компаний.
Что зрителям было бы особенно интересно узнать о стендапе именно из художественно кино?
У нас в «Стендапе под прикрытием», конечно, история не совсем об этом. Стендап – это параллельная основной линия. А вообще я думаю, в художественном фильме зрителям интересно будет посмотреть, как человек приходит к стендапу, как создает шутки, как пытается со своим юмором пробиться. Как люди его воспринимают. Как он начинает и что он в себе меняет, чтобы его стало слышать больше людей. Сам процесс создания стендапа и его соединения с человеком. Мне это очень интересно.
Ради чего зрителям стоит посмотреть «Стендап под прикрытием»?
Да ради хорошего настроения! Прийти и посмотреть хорошую комедию. Яркую, легкую, понятную, неглупую, с хорошими артистами, которые хорошо работали. Неплохие шутки, опять же. Какой-то особой сильной морали не унесут, конечно. Человек уйдет из кинотеатра, придет домой и все будет хорошо.
