«Меченосец»: Рецензия Киноафиши
Когда Филипп Янковский заканчивал съемки «Статского советника», ему, по его собственным словам, пришла в голову идея «снять кино про любовь». В поисках подходящего сценария Янковский-младший обратился к продюсеру Сергею Сельянову, в ответ на что тот распростер объятия, держа в руках роман Евгения Даниленко «Меченосец», опубликованный на рубеже тысячелетий в одном из малотиражных литературных журналов. Евгений Даниленко, омский писатель и завсегдатай альманаха «Иртыш», сменил массу профессий: работал водителем, охранником, горняком, в 80-х учился во ВГИКе по специальности «режиссура художественного кино» у Марлена Хуциева, однако вместо режиссуры занялся написанием сценариев. В частности, по его скрипту режиссером А. Овидиевым был снят фильм «Зрелище сельской местности, усеянной трупами громил», своей очереди на экранизацию ждут «Кровавый лабиринт», «Прогулки в стойке карате» и «Покорность автоматического оружия»; кроме того, перу Даниленко принадлежат такие высокоадреналиновые прозаические произведения, как «Бой быков» и «Осенний каннибализм» (ну можно ли не любить автора, придумывающего подобные заголовки?!). Чтобы прочувствовать писательскую манеру автора «Меченосца», достаточно процитировать отрывок из повести «Дикополь», опубликованной в 11-м номере журнала «Знамя» за 2003 год:
«На занятии по психологической подготовке наш лейтенант сунул руку в принесенный с собой картонный ящик из-под телевизора “Рубин” и под смешки аудитории вытащил оттуда за шкирку кролика.
Белый кролик с черными исподами лап… Лейтенант посадил его на стол. Обвел нас ставшими веселыми, как у пьяного, глазами.
– Значит, так, – придерживая тревожно прядающего ушами зверька, произнес он и кашлянул, прочищая горло. – Специальное упражнение номер один…
В его руке, словно из воздуха, появилась малая саперная лопатка. Замахнувшись, лейтенант рубанул ею по пушистому, ползающему по столу комку…
– Ма-ма!!! – вскрикнул кто-то из курсантов.
Но никакой мамы рядом, разумеется, не было».
Почти пять лет Сельянов ходил, вдохновленный историей про молодого человека Сашу, у которого прямо из руки при известных обстоятельствах вырастал меч, и наконец устроил конкурс сценариев по произведению Даниленко. Победителем вышел выпускник Высшего военного инженерно-строительного Краснознаменного училища им. Комаровского капитан в отставке Константин Сынгаевский, учившийся на сценарных курсах у известного кинодраматурга Владимира Вардунаса. Именно текст Сынгаевского Филипп Янковский и начал воплощать в жизнь 15 сентября 2005 года в Санкт-Петербурге.
Сюжет картины держался в тайне. Журналистов на съемки не пускали, поэтому им приходилось проникать под видом артистов массовки. Синопсис от создателей фильма изобиловал общими тезисами при полном отсутствии деталей: «Главный герой Саша идет по жизни, оставляя за собой кровавый след. За ним охотятся. Но горе тому из его преследователей, кто сумеет его настичь. Взрослея, он превращается в инструмент для восстановления справедливости. Чем омерзительнее преступление, тем страшнее наказание. Чудовищные и необъяснимые события разрезают ткань нашей действительности. Саша слишком опасен, чтобы жить среди людей, и поэтому весь мир ополчается против него. Он обладает неземной силой, способной уничтожить всё на своем пути. Но однажды на этом пути появляется Она. Она не знает ничего про его сверхчеловеческие способности, а просто любит. Сможет ли герой спасти любовь, которая так хрупка в этом жестоком мире? Это драма о том, как общество сделало из человека чудовище, а он свои чувства материализовал сначала в ненависть, а потом в любовь. О том, как плоть превращается в сталь». Последнее утверждение, учитывая энергичность эротических сцен, имеет, пожалуй что, вполне игриво-шаловливый подтекст, – этакий символический кунштюк сродни гоголевскому «Носу». Впрочем, режиссер Янковский всерьез полагает, что «Меченосец» – это «философская притча о нашей жизни». Так ли это на самом деле?
Весь фильм некий молодой человек по имени Александр Валентинович Стрельцов зверски убивает людей вылезающим прямо из ладони мечом: кому кишки выпустит, кому руку отрубит. Героя Алексея Горбунова он вообще перерезает пополам, так что пока верхняя половина актера Горбунова сумрачно глядит на выходящую из туалета подругу, нижняя уже стремительно холодеет. Тех же, кого он не убивает мечом, Александр Валентинович пользует всем, что под руку подвернется, например обломками стальных труб, – тоже, кстати, неплохое развлечение. Ретроспектива в детство заглавного персонажа также ничего приглядного не дает: убил дяденьку на пустыре, потом папу убил. Потом и отчима, но уже повзрослев и приняв облик Артема Ткаченко. Собственно, вся биография Господина Меченосца – это одни сплошные убийства, причем не всегда мотивированные и в подавляющем большинстве случаев совершенно непропорциональные вине убиенных. Между тем Янковский пытается уверить, что данный господин со скверным характером и еще более скверной привычкой пользоваться холодным оружием направо и налево – персонаж весьма положительный, хоть и сложный. Как бы там ни было, немудрено, что Александра Валентиновича ищут и пожарные, и милиция, и половина прохожих Северной столицы, потому что почти у каждого прохожего он «подрезал» какого-нибудь друга или родственника.
По идее, «Меченосец» должен был бы стать комиксом, поскольку человек с мечом, растущим прямо из десницы, – стопроцентно комиксный персонаж. Однако фильм с жанром комикса если даже и граничит, то лишь по касательной; все-таки комикс есть – как минимум – выполняющий некую миссию супергерой + карнавал, в «Меченосце» же ничего похожего нет и в помине: Янковский снимает романтический секс, мрачную поножовщину (на героизм эта кровавая баня явно не тянет) и почти беспрерывную погоню, используя создающие эффект затененности фильтры и сверхконтрастное изображение (совершенно очевидное влияние Тони Скотта!), а также больше похожие на картины кадры-панорамы. Вместо иронии, удали и/или эпического размаха – тотальное косноязычие, выражающееся буквально: диалоги и сюжет практически отсутствуют. Увидев инфернального гостя, притулившегося рядом с лестничной батареей, героиня Чулпан Хаматовой пытается отпихнуть его ногой, чтобы не мешал ходить, после чего вдруг, не произнеся в общей сложности и двух десятков слов, главные персонажи начинают предаваться бурному не то многочасовому, не то многодневному сексу. Но самые впечатляющие слова будут сказаны как раз по окончании этого физиоромантического марафона: «Тебя как зовут? – Катя, конечно. – Катя? А меня Саша». Все остальные фразы и сюжетные связи в «Меченосце» исполнены точно по такому же принципу, то есть решительно бесцельно и наобум. При этом, несмотря на отсутствие комиксности, фильм Янковского какую бы то ни было реалистичность смело игнорирует: из перевернувшейся несколько раз машины выходят люди без единой царапины, особо опасных заключенных перевозят без наручников, на теплоходе, везущем Сашу Стрельцова, с одного боку написано «Андрей Коробицын», с другого – «Николай Каплунов», а следствие ведут два крайне сомнительных знатока с хроническими соплями и игрушечными обезьянками наперевес (Леонид Громов и Дмитрий Мухамадеев), абсолютно не похожие на следователей. Одним словом, за неимением смысла, достоверности, логической связи между отдельными кадрами и прочих атрибутов вменяемого кинематографа зрителю приходится лишь пристально вглядываться в подробности насилия, обильно инвестируемого авторами в продукт собственного вдохновения, и воспринимать творящееся на экране примерно так же, как помещик Собакевич воспринимал сомнительные гастрономические изыски соседей, а супруга помещика Собакевича – экспрессивные обеденные инвективы своего мужа:
«– Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца.
– Фу! какую ты неприятность говоришь, – сказала супруга Собакевича.
– А что ж, душенька, так у них делается, я не виноват, что так у них у всех делается. Все, что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, с позволения сказать, в помойную лохань, они его в суп! да в суп! туда его!»
Vlad Dracula
