«Ведьма»: Рецензия Киноафиши

Как видно, не только Валерий Меладзе, сделавший клип с кадрами работы какого-то очередного американского «убойного отдела», любит иллюстрировать свои сюжеты заокеанскими реалиями. Авторы «Ведьмы» зачем-то перенесли интригу гоголевского «Вия» в… США (в титрах, кстати, Николай Васильевич мудро не указан), убрав самого Вия и его многочисленных приспешников, зато добавив американской полиции и американских же селян в исполнении специально завезенных на съемочную площадку прибалтийских – в подавляющем большинстве своем эстонских – актеров. Здесь надобно заметить, что советский «Вий» образца 1967 года, служащий предметом восторгов на протяжении многих десятилетий, на деле представлял собой третьесортный голливудский ужастик и что все «революционные» спецэффекты, придуманные Александром Птушко, уже в те годы являли зрелище весьма плачевное – не из-за технических несовершенств даже, а по причине элементарного отсутствия вкуса: опус Константина Ершова и соавторов получился в итоге ничем не лучше многочисленных американских ералашей о похождениях зомби и живых мертвецов. «Ведьма» по части демонической графики гораздо интереснее «Вия», чего не скажешь о драматургической стороне: тут реформаторы гоголевской прозы крепко завязли в самых дремучих штампах североамериканского сельского триллера.

Начать нужно прежде всего с того, что перед нами никакие не Соединенные Штаты, хотя авторы «Ведьмы» из кожи лезут вон, дабы зритель поверил, будто действие происходит в США. Стоит лишь взглянуть на архитектуру, как становится ясно, что перед нами в лучшем случае Центральная Европа, обильно сдобренная при этом восточнославянским фольклором. Три ночи отпевания девицы Мерил в не то православной, не то униатской церквушке, оснащенной католическими изваяниями, выглядят слишком дико даже для самых безумных американских регионов, где случаются сюжеты, например, «Плетеного человека», «Ключа от всех дверей» или «Техасской резни бензопилой». Вплоть до начала обряда экзорцизма фильм к тому же предельно самопародиен: Валерий Николаев, выпрастывающийся из-под голых девиц, чтобы сделать репортаж о паранормальной зоне, смотрится предельно смехотворно, как и священник с петухом, который (священник то бишь), потрясая огромным кулачищем, проповедует главному герою веру в Бога. Дальше режиссер Олег Фесенко следует по пути прямых заимствований. Начинает он, естественно, с себя же, поставившего несколько лет назад глупейший опус «Если невеста – ведьма» (видимо, неспроста ведьмы занимают такое место в фильмографии данного постановщика): там у главного героя в исполнении Безрукова глохнет машина посреди лесостепной дороги, окутанная, надо полагать, ведьмовскими чарами; то же самое на фоне точно такого же пейзажа происходит и с авто Николаева. После этого неприятного казуса главный персонаж попадает в староукраинского вида особняк, где героиня Евгении Крюковой, поцокивая на манер «Звонков» и «Проклятий», опускается в ванну, из которой затем лезут уже изрядно поднадоевшие бесконечные черные волосы (догадайтесь с трех раз, какими произведениями вдохновлен этот образ!) и телеса в духе ведьмы из Darkness Falls. За пределами особняка происходящее уже слегка напоминает «Ведьму из Блэр», которой на все сто процентов обязан демонстрируемый в прологе сон Айвана Бергхофа (так зовут любителя дешевых сенсаций и дешевых голых теток, коего и играет Николаев, а точнее говоря, совершенно не играет, потому как никаких признаков актерской игры не подает на протяжении почти всего фильма). Кроме того, непрерывные попытки героя, ангажируемого на смертельно опасный экзорцизм, вырваться из городка, не желающего его выпускать, – прямая отсылка к «Визиту дамы», поставленному Михаилом Козаковым по мотивам Фридриха Дюрренматта, причем отсылка неосознанно пародийная.

Единственный, кто хорош посреди всей этой несуразицы, – Евгения Крюкова, мертвая, соблазнительная, предельно саркастичная, плотоядная и беспощадная. При более-менее пристойных спецэффектах она производит сильное впечатление, так что к третьей, решающей ночи отпевания, когда герой Николаева вдруг превращается из бабника, рохли и стихийного атеиста в скорбного и бестрепетного седого демоноборца, а сам Николаев – из разгильдяя в актера, «Ведьма» начинает постепенно приближаться по духу и кое-каким визуальным приемам к циклам «Омен» и «Экзорцист». Собственно, ради этой третьей ночи, где авторы «Ведьмы» прыгнули явно выше собственных голов, данный фильм и стоит смотреть, если вообще, конечно, стоит.

Vlad Dracula