«11 сентября»: Рецензия Киноафиши
В 2002 году 11 режиссеров из 11 разных стран сняли художественно-документальный киноальманах «11`09``01 – September 11» по оригинальной идее французского продюсера Алена Бригана. Каждая из 11 новелл длится 11 минут, 9 секунд и один кадр и посвящена – прямо или косвенно – 11 сентября 2001-го. Разные сюжеты, разные стили, разная боль – одно вдохновение. Одно посвящение трагедии. Впрочем, новеллы все равно довольно-таки сильно отличаются друг от друга. Есть назидательные – Юссефа Шанина (Египет), Кена Лоуча (Великобритания) и Миры Наир (Индия). Шанин ставит и играет самого себя – египетского режиссера, оказавшегося в Нью-Йорке. В силу дарованной ему особой чувствительности он может общаться с умершими, и однажды ему из морской пены – почти как Афродита – является призрак американского морского пехотинца, погибшего во время теракта в Бейруте. Они ходят и беседуют друг с другом, обсуждая проблемы нравственного толка и число жертв локальных конфликтов с участием США (4 миллиона во Вьетнаме, 1 миллион в Сальвадоре и т. д.). Также в беседу ненадолго вклинивается призрак араба, совершившего тот самый бейрутский теракт. Подобный спор, понятное дело, не может закончиться ничем иным, как невнятной примирительной авторской ремаркой. В новелле Лоуча фигурирует чилиец, пишущий письмо американцам. Он напоминает, как 11 сентября 1973 года при поддержке США к власти в Чили пришел генерал Пиночет. Рассказ состоит из приукрашенных картин народного единения времен Альенде и очень реалистичных, чаще даже натуралистичных описаний преступлений хунты. Все это время от времени разбавляется латиноамериканской гитарой – танцующей или скорбящей, по настроению. Мораль ясна. Эпизод Миры Наир целиком основан на реальной истории – мусульманского юноши из Нью-Йорка, которого долго подозревали в причастности к теракту 11 сентября, но который на самом деле геройски спасал людей в небоскребах. Вся история показана глазами матери юноши, воспринимающей это как испытание в вере, посланное ей Аллахом. Есть новеллы просто трагические – без морали. Гениальный эпизод Алехандро Гонсалеса Иньярриту (Мексика) состоит целиком из документальных кадров. Из серой пелены, где слышны лишь невнятные радиоголоса, вдруг врываются в зал крики тех, кто оказался в плавящихся небоскребах, их перебивают сообщения дикторов, которые вскоре заглушаются голосами заложников, звонящих из захваченных самолетов. Экран этого ада по-прежнему серый, лишь изредка вспыхивают и тут же пропадают кадры стены одной из башен. Тяжелая, блестящая, гладкая вертикаль, схваченная в эйзенштейновском ракурсе. Постепенно изображение светлеет, и уже на серо-голубом фоне дымящегося неба мы видим долгий план башни с фигурками летящих из нее людей. Скоро и их окутает тьма, звенящая неразборчивыми и безучастными радиопозывными, чтобы в конце выплеснуть на белое арабскую вязь: «Свет Всевышнего указует нам путь или же ослепляет нас?»… Новелла Амоса Гитая (Израиль) прочерчивает тонкую связь между терактом 11 сентября в Тель-Авиве и событиями того же дня в Нью-Йорке. Журналистке случайно удается оказаться в эпицентре тель-авивского теракта, но выпускающий редактор не дает ей эфир. Мечась между санитарами, полицейскими и свидетелями, она судорожно пытается узнать по мобильнику, годовщину каких событий транслируют из Нью-Йорка («11 сентября 1777 года англичане прихватили Вашингтона?» и т. д.), но Нью-Йорк транслирует не годовщину, а заполняющую весь мир смерть. Однако лично меня в плане изображения трагедии удивил Клод Лелюш (Франция), который всю жизнь ставил иронично-назидательные мелодрамки, а тут вдруг снял 11 минут глубокого и захватывающего кино. В жизнь влюбленной пары – глухой девушки и молодого человека, работающего гидом для глухих, – вторгается сон о конце света. Молодой человек уходит вести экскурсию по башням Всемирного торгового центра, а камера остается в комнате с девушкой – звука нет, есть только гул, сопровождающий жизнь глухих. Беззвучно работает телевизор, на экране которого самолеты врезаются в башни. Девушка пишет письмо, потому что хочет расстаться первой, но появление на пороге квартиры ее возлюбленного, осыпанного пылью и пеплом, вновь переворачивает и теперь уже завершает сюжет. Данис Танович (Босния и Герцеговина) в свойственной ему печально-ироничной манере выводит процессию боснийских женщин на пустынную площадь полуразрушенного города, пройдя по которой, они заходят в свой общий дом и слышат по радиоприемнику о трагедии Нью-Йорка. Очаровательнейший эпизод снял Идрисса Одраого (Буркина-Фасо). Несколько африканских мальчишек читают статью в газете, где помещен портрет Усамы бен Ладена и объявлена награда за его поимку – 25 миллионов долларов. Вскоре мальчишки видят человека, очень похожего на Усаму (а может, это он и был?), и начинают следить за ним. Ведь на 25 миллионов можно сделать столько добрых дел и вылечить столько людей, если, конечно, не отдавать деньги взрослым, которые все равно потратят их на виллы, машины и сигары. Однако человек, похожий на Усаму, ускользает, сев в самолет. Мальчишки же со слезами на глазах машут вслед самолету и кричат: «Усама бен Ладен, возвращайся, ты нам нужен!» В новелле Самиры Махмальбаф (Иран) «Бог, созидание и разрушение» урок в школе для афганских беженцев, находящихся в Иране, превращается в богословский спор. Одни дети считают, что Аллах убивает старых (прежних) людей, чтобы сотворить новых, другие – что Аллах милостив и не убивает никого. Разрешается этот необычный спор минутой молчания у дымящейся трубы, которая, по словам учительницы, формой напоминает взорванные нью-йоркские башни. Одна из самых потрясающих новелл (наряду с мексиканской, снятой Гонсалесом Иньярриту) – американская, поставленная Шоном Пенном. (Публике он известен в основном как пьяница, хулиган и экс-супруг Мадонны, частенько с перепою учивший свою благоверную уму-разуму. Но помимо этого Шон Пенн еще и один из самых талантливых и глубоких американских режиссеров, снявший «Стража перекрестка» (в нашем прокате – «Постовой на перекрестке») и «Обещание» («Клятву»).) Герой новеллы – трогательный старик (роль Эрнеста Боргнайна), который каждое утро кладет на постель какое-нибудь из платьев своей покойной жены, разговаривает с ней и сокрушается, что ее любимые цветы в вазе давно увяли. Так проходят дни, один за другим, и вдруг старик видит, как в его маленькую квартирку, где никогда не было солнца, врывается солнечный свет и цветы распускаются прямо на его глазах. Он плачет от радости, берет вазу с цветами и подходит с нею к окну. А в это время включенный телевизор показывает самолеты, прорезающие небоскребы. Мы снова видим старика с цветами у окна, и по стене его дома медленно сползает контур башни, которая рушится, чтобы пропустить свет. Наконец, завершает альманах эпизод, снятый Сохеем Имамурой (Япония). Это единственная новелла, где не прослеживается никакой прямой связи с 11 сентября, повествует же она о японском солдате, вернувшемся с Второй мировой. Подобно герою «Птахи» Алана Паркера, возвратившемуся из Вьетнама и вообразившему себя птицей, этот солдат, насмотревшись ужасов войны, стал… змеей. То есть телесно он остался человеком, а в остальном примкнул к пресмыкающимся. Короче говоря, в США весь альманах запретили к показу. Отличная прелюдия к строительству тоталитарного общества. Vlad Dracula
