«Лихорадка»: Рецензия Киноафиши

Есть в американском кино такой жанр – называется, условно говоря, «лесной триллер». И заключается он в том, что веселая компания каких-нибудь беззаботных горожан выезжает отдохнуть на природу, где их уже поджидает не менее веселая компания каких-нибудь озабоченных маньяков-охотников или маньяков-лесорубов. Полтора-два часа на экране царствует всеобщая ничем не обоснованная резня, а потом кому-то из страдальцев удается вырваться обратно в город. Или никому не удается – это уж как сценарий на стол продюсера ляжет. «Лихорадка» – фильм из той самой серии, только вместо маньяков-лесорубов персонажей убивает какой-то крайне неаппетитный вирус. Маньяк же появляется лишь в самом начале, да и то не собственной персоной, а в пересказе, под убаюкивающий треск походного костра. К тому же живет он (точнее, жил, если вообще, конечно, существовал) в городе, где и прославился нетрадиционным способом игры в боулинг: связав игроков, он поочередно раскроил им черепа слесарным молотком, потом отрубил руки-ноги-головы пожарным топором, а затем использовал отсеченные части тела вместо шаров, сбивая ими кегли. Такая вот нежная прелюдия к последующим пасторальным зарисовкам. Собственно, дальше на протяжении всего сеанса герои истекают гноем, блюют кровавой жижей и при этом гоняются друг за другом с тесаками и топорами. Этим полностью исчерпывается сюжет картины, а также ее смысл, стилистика, эстетика и все остальное, и добавить к сказанному решительно нечего. Один только маленький совет: не смотрите помянутый опус на голодный желудок, иначе уже через десять минут вас начнут мучить спазмы; впрочем, на сытый желудок смотреть этот фильм не стоит тем более, ибо тогда вы рискуете слишком быстро распрощаться с недавно съеденным обедом. Кроме того, перед просмотром хорошенько опорожните кишечник, в противном случае вы можете уже к середине сеанса сделать это (непроизвольно, разумеется) прямо в зрительном зале. Вообще, если у вас наличествует желудочно-кишечный тракт как таковой, не смотрите этот фильм. В качестве аргумента опишу вам пару эпизодов сего незабвенного кинопроизведения. При этом я нисколько не рискую раскрыть интригу, потому что ее там просто нет – не считать же, в самом деле, интригой вопрос, в какой последовательности загноятся и разложатся персонажи (а сдохнут все, хе-хе, к вам это тоже относится) и успеют ли они разложиться прежде, чем их распотрошит какой-нибудь доброхот. Ну так вот, стало быть, одна собаченция съела в лесу какую-то дрянь и в скором времени померла. А хозяин ее полез ей во внутренности и тоже скоро умер. Но перед смертью он, уже изрядно разложившись, навестил компанию приехавших отдохнуть в лесу подростков, которые стреляли в него в упор из ружья и одновременно били бейсбольной битой, пока он блевал кровавым гноем на их машину. В конце концов добрые молодые люди подожгли дядю, и он свалился в реку, из которой производился местный водозабор. Стоит ли говорить, что все персонажи, испив водицы из-под крана, заживо сгнили. Собственно, эти все – трое парней и две девицы – и есть главные герои. По обычаю жанра они до такой степени тупы, что смерть их не вызывает ровным счетом никакого сожаления – ну разве что немного жалко двух барышень, однако ж по причинам, не имеющим отношения к гуманизму. А вот кульминация. Одна из дам, с которой уже почти целиком сошла кожа, валяется, запертая в сарае. Вторая в ванной сдирает с себя кровавые струпья после героико-романтического секса. Ее кавалер возится не то с ружьем, не то с тесаком, в то время как еще один участник пикника, истекая кровью, приезжает в сельский магазин. Около магазина к нему подбегает полоумный сын продавца, лет десяти от роду, и с ничем не мотивированным криком «Ура! Блины!» прокусывает парню руку, естественно, заразившись при этом смертоносным вирусом. Тогда продавец, взяв двух своих приятелей, бросается в погоню за окровавленным бедолагой-туристом. Настигнув его возле хижины, один из преследователей разносит ему внутренности из двустволки. Однако тот, что чистил не то ружье, не то тесак, вонзает какой-то острый предмет в стрелявшего, который, инстинктивно выстрелив еще раз, случайно ранит приятеля-продавца. Третьему доблестный юноша вгоняет нож в ухо по самую рукоять, после чего подходит к раненому продавцу и наскоро оструганным колом рассекает ему позвоночник. Тем временем романтическая дева, соскоблив еще пару кровавых шматков кожи, выходит из ванны на улицу, где ее поджидает бешеная собака одного окрестного наркомана, уже мирно разлагающегося в близлежащей пещере. Собака разрывает деву на части, причем отгрызенная ступня отлетает прямо к хижине. Тогда молодой человек берет двустволку, разносит из нее собачий череп, а потом идет в сарай и из милосердия разбивает кувалдой голову другой – еще трепыхающейся, но уже полусгнившей – барышне. Душевный фильм, одним словом. Совершается весь этот трэш в атмосфере свирепого молчания, разбавляемого иногда ничего не значащими репликами, под скребущие сердце мелодии Анджело Бадаламенти. Ко всему прочему над происходящим висит дамоклов меч «черного» юмора, в большинстве случаев неявного, но иногда прорывающегося каким-нибудь параноидальным кошмаром вроде улыбающейся отрубленной головы работника боулинг-клуба, который всегда смеялся. Или, например, когда один из героев запускает руку под одеяло к своей любимой и, просовывая ее все ниже и ниже, достигает наконец своей цели, минуты две стоит нескончаемое чавканье и хлюпанье. Однако любителя романтических процедур нисколько не смущают эти по меньшей мере странные звуки – в отличие от истерически хохочущего зала, который, когда одеяло все-таки откидывается, имеет счастие лицезреть, как рука юного натуралиста вязнет в кровавой каше распавшихся девичьих гениталий. Не менее выразителен кадр, когда помощник шерифа, стоя возле облеванной кровью машины и выслушивая объяснения одного из юнцов, обещает найти и наказать парня, чьи внутренности остались на капоте, рассуждая при этом о различных способах закадрить наибольшее количество девиц в соседнем городке. Равно как и кадр, где трое работников магазина идут убивать туристов: когда один из этой троицы видит откушенные собакой женские ноги и разбросанные вокруг кишки, он бесстрастным голосом произносит: «Они здесь совершали жертвоприношения, а это не по-христиански», после чего щелкает затвором винтовки. Но истинный праздник (так сказать, апокалипсис сегодня) наступает в конце, когда тела подростков сжигают и радостный шериф приходит в магазин, где дети торгуют самодельным лимонадом, вода для которого взята из реки, в коей плавают разлагающиеся останки ненайденных мертвецов. Играет веселая музычка, и в город мимо магазина едет машина с «чистой родниковой водицей»… Временами кажется, что эту клиническую мясорубку – неумную, некрасивую, неинтересную и в целом несмешную – сняли какие-то люди, серьезно пострадавшие от Голливуда и его т. н. политкорректности (диалог в магазине: «Зачем вам лисья моча?» – «Чтобы приманивать лис». – «А зачем вам ружье?» – «А это для ниггеров». Лишь в финале выяснится, что оно изготовлено хозяином не для истребления, а по специальному заказу вышеупомянутых ниггеров). Однако чем дольше смотришь, тем вернее приходишь к выводу, что весь этот джаз – о, простите, весь этот фарш – делали пациенты какой-то забытой Богом провинциальной американской психбольницы, чтобы заработать себе на пару лишних кубиков галоперидола или тригексифенидила. В любом случае это самый бредовый фильм из всех, что мне довелось рецензировать на сайте. Vlad Dracula