«Питер Пэн»: Рецензия Киноафиши

Сюжет о Питере Пэне, ребенке, который никогда не становится взрослым, обычно видится детскими глазами и в таком виде подается на экран (лучший образчик – знаменитый «Крюк» Стивена Спилберга). Однако в новой версии австралийца П. Дж. (в миру – Пола Джона) Хогана история Питера Пэна рассказана как бы с точки зрения взрослого. Выходит, надо признаться, совсем другой коленкор. Нынешняя экранизация книг Джеймса Мэтью Бэрри – это драма взросления в феерической анимационной упаковке, сквозь которую упрямо проступает лишь слегка завуалированная сексуальная начинка. Питер Пэн увлекает за собою в страну Небыляндию Вэнди и двух ее братьев, которые вскоре присоединяются к ватаге никогда не взрослеющих потерянных детей. Однако в Вэнди Питера привлекает не возраст, как во всех остальных детях, а дар рассказчицы – она очень складно и красиво повествует о Золушке, Белоснежке, Спящей красавице и пр. Именно поэтому по прибытии в Небыляндию Вэнди назначается мамой всех остальных детей: она – хранительница предания, как в глубокой первобытной древности. Питер же становится как бы папой, но даже это «как бы» не спасает дело: Питер Пэн – не мужчина, а ребенок. «Я ни за что не стану мужчиной», – говорит он, что можно, конечно, принять за неизбывную инфантильность (тем более что так оно и есть), но можно почесть и за смелость: во времена, когда общество помешалось на «настоящих мужчинах», «крепких мужиках» и тому подобной ерунде, сказать такое означает проявить определенное мужество. Как бы там ни было, Питер Пэн хочет до конца жизни играть, носиться наперегонки, лазать по деревьям, сражаться с пиратами (настоящими, между прочим) и наотрез не желает становиться ответственным джентльменом, содержащим (не только в финансовом смысле слова) собственную семью. Вэнди же, хотя ей всего тринадцать (или: потому что ей уже тринадцать), жаждет любви, поцелуев, вечных союзов и всего того, чего люди пытаются достичь в жизни и что у них, к слову, никогда не получается (пример отца Вэнди, мистера Дарлинга, который «запер на ключ свои мечты», – лучшее тому подтверждение). Не добившись желаемого от Питера, Вэнди на некоторое время переходит в стан его вечного врага – капитана пиратов Крюка («Смерть Пэна принесет нам обоим свободу», – говорит по этому поводу капитан), до такой степени полного темных мыслей, что даже слезы его, собранные в специальный стеклянный сосуд, представляют собой смертельный яд («ингредиенты: зависть, ревность и разочарование; противоядия нет»). У пиратов Вэнди, ставшая теперь Кровавой Мэри, тоже выступает рассказчицей – ее истории моментально вгоняют пиратов в горькие слезы духовного очищения, не мешающие им, правда, по прошествии нескольких секунд возобновлять резню, разбой и душегубство. Намереваясь скормить Вэнди охотящемуся за ним крокодилу, Крюк произносит один из лучших своих афоризмов: «Он пришел за Крюком, а его ждет история» (вообще этот персонаж крайне симпатичен: если современные обладатели крюков способны лишь на жалкое «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» и мерзкое скрежетание металлом по металлу, то наш капитан талантлив, элегантен, отлично музицирует единственной рукой и произносит речи, достойные мудрого и великого мужа). Финальный же поединок Крюка с Питером Пэном – это просто песня: изящно фехтуя, капитан одновременно произносит целую речь, заявляя летающему вокруг него мальчишке: «Я знаю о твоей драме <…> ты неполноценен <…> и когда ты снова прилетишь к Вэнди, то не сможешь быть с нею, потому что в ее постели уже будет лежать ее супруг» (и это в детском-то фильме!). Самое забавное, что, когда Крюк говорит Питеру: «Твой удел – одиночество… как у меня», понимаешь одну в общем-то нехитрую вещь – капитан Крюк и есть Питер Пэн, только повзрослевший. Однако, как мы знаем из начальных и финальных титров, Питер Пэн никогда не станет взрослым, поэтому Крюк отправляется в пасть к крокодилу (долой альтернативное будущее!), а Питер – в новое веселое путешествие. Впрочем, тема психоаналитических зеркальных соответствий парой Крюк – Питер Пэн не исчерпывается, потому что капитана пиратов и мистера Дарлинга (отца Вэнди) играет один и тот же актер – Джейсон Айзекс. На фоне всего сказанного последний факт может завести в такие темные глубины бессознательного, что я, пожалуй, оставлю этот вопрос желающим докопаться до истины пытливым умам на самостоятельный десерт. Что еще сказать? Диалоги проработаны роскошно («– Мускат, мисс. – Я же девочка. – Тогда ром»; «Убей их, Вэнди. – Если я убью их, они слишком возомнят о себе: лучше я пропишу им микстуру. – (Хором:) О, нет, лучше убей!»). В отличие от спилберговского «Крюка», где Небыляндия была решена в общем и целом в одном стиле, здесь используются совершенно разные эстетические коды: так, небо, по которому летает Питер Пэн, сделано в карамельно-пастельных тонах рококо, а пещера пиратов представляет собой образец готического хоррора (как и жуткие демонические русалки – единственный страшный эпизод в фильме). Джейсон Айзекс в роли Крюка почти не уступает Дастину Хоффману, Ричард Брирз в роли помощника Крюка – Сми – вполне достоин Боба Хоскинса. Восхитительны полуощипанный пиратский попугай с черной повязкой на глазу и палкой вместо ноги и плюшевый мишка, которого то приковывают цепью в пещере вместе с мальчишками, то воскрешают как дух воина индейские маги, то целуют и орошают слезами пираты, впечатленные рассказами Вэнди. И, кстати, обратите внимание на юного Теодора Честера в роли Худышки: отлично играет, черт возьми. А вот маленькая фея Тинк (Дзынь) в исполнении Людивин Санье явно проигрывает Джулии Робертс: такой переизбыток инфантильности и стервозности не к лицу сказочным феям с крыльями и волшебной пыльцой (хотя ее смешные превращения то в крошечного ангела с нимбом, то в крошечного демона с рогами, то в крошечную же виртуозную скрипачку удаются на славу). Зато Вэнди – вне всякой конкуренции: тринадцатилетняя лондонская дебютантка Рэйчел Хёрд-Вуд так потрясающе играет, что если бы даже фильм не удался, его все равно стоило бы посмотреть. А фильм, надо сказать, определенно удался. Vlad Dracula