«Вечное сияние чистого разума»: Рецензия Киноафиши

Оригинальное название фильма – «Eternal Sunshine of the Spotless Мind» – это строчка из поэмы знаменитого английского поэта первой половины XVIII века Александра Поупа «Элоиза – Абеляру», впервые напечатанной в июне 1717 года. Поэма была создана по мотивам событий, случившихся с французским философом и богословом Петром Абеляром (1079–1142), который влюбился в свою 18-летнюю ученицу Элоизу. Историю их многолетнего на редкость возвышенного и вместе с тем на редкость несчастного романа Абеляр описал в книге «История моих бедствий» (1135–1136). Книга эта, а также переписка Абеляра с Элоизой были опубликованы в Париже в 1616 году, став источником множества литературных обработок. Одну из таких обработок представляла переведенная с французского и изданная в Англии в 1713 году Джоном Хьюзом эпистолярная повесть «Письма Элоизы к Абеляру»: она-то и легла в основу поэмы Поупа, которая в романтическом духе извлекает на свет страсть женщины, разлученной со своим мужем, постригшейся в монахини и пишущей ему любовные письма из монастыря. Вот оригинал поуповского четверостишия, откуда авторы фильма заимствовали строчку, и канонический уже (и, кстати, очень достойный) перевод Д. Веденяпина. How happy is the blameless vestal’s lot! The world forgetting, by the world forgot. Eternal sunshine of the spotless mind! Each pray’r accepted, and each wish resign’d. О, как светла судьба невест Христовых: Земных забот ниспали с них оковы! Невинностью лучатся их сердца, Молитвы их приятны для Творца. Однако ваш покорный слуга рискнул перевести эти четыре строки несколько иначе, сохранив, во-первых, оригинальный размер, во-вторых – игру слов во второй строке и мотив обуздания страстей (!) в четвертой, но главное – буквально отобразив третью строку, которая нас в данном случае и интересует. Невест Христовых чудней нет судьбы: Забывший мир – для мира позабыт. Превечное сиянье чистоты! Бог внемлет тем, кто обуздал мечты. Таким образом, российские кинопереводчики, как всегда, всё переврали. Ни о каком «вечном сиянии страсти» речи здесь не идет, равно как и о «вечном сиянии чистого разума» (закадровый перевод названия, который вы услышите в кинотеатре): последнее вообще явным образом отсылает к «Критике чистого разума» Иммануила Канта, но никак не к Поупу с Абеляром. «Невинность» или (что еще лучше) «незапятнанный дух» – вот что должно было бы красоваться в финале заглавия фильма на афишах и рекламных плакатах. Конечно, название этой картины неслучайно. Поиск невинности и чистоты, титульно провозглашенный строчкой из старинной поэмы, – пульсирующий нерв всего действия, хотя само действие и подано почти исключительно в шизопараноидальных ракурсах неустойчивого сознания. Ну, сценарий писал Чарли Кауфман, и это многое объясняет. Точнее говоря, это объясняет все. Человек с таким именем придумал, как «Быть Джоном Малковичем», если залезть в голову (вернее – самосознание) последнего. Еще он в соавторстве с вымышленным братом-близнецом Дональдом (не утенком, хотя как знать…) сочинил «Адаптацию», а в соавторстве с другим безумцем, который не был ему ни братом, ни сватом, ни даже соавтором, подписался под «Признаниями опасного ума». Как и в предыдущих случаях, «Вечное сияние…» – это хитросплетенная мозаика интеллектуальной неврастении, простроченная сложноподчиненной вязью парадоксов. Более простыми словами описать происходящее на экране невозможно, хотя на самом деле происходящее на экране невозможно описать никакими словами. Это неописуемо. На сей раз экран представляет нам то, что творится в сознании Джоэла Бериша – умного и крайне застенчивого молодого человека (таков, судя по его сценариям, и сам Кауфман), живущего в дешевой квартире и значительную часть фильма щеголяющего в вязаной шапочке, которая в американских картинах чаще всего свидетельствует либо о фатальной бедности, либо о бунтарской сущности персонажа. То есть вначале-то действие происходит в, так сказать, реальном мире, когда Джоэл знакомится с эксцентричной девушкой Клементиной, но очень быстро оно перемещается внутрь Джоэлова сознания. Ибо по сценарию девушка Клементина, окончательно рассорившись с главным героем после нескольких месяцев совместной жизни, приходит в фирму, удаляющую ненужные воспоминания, и уничтожает все следы памяти о любимом человеке. Узнав об этом, Джоэл является в ту же контору, где ему стирают воспоминания о Клементине, но по ходу процедуры понимает, что такой оборот дела глубоко неправилен, – и весь оставшийся фильм он воюет с докторами и техниками, залезшими в его мозг, внутри этого самого мозга, пытаясь спрятать наиболее сокровенные образы в потайных уголках сознания. Талантливый французский клипмейкер Мишель Гондри, поставивший этот фильм, специально по такому случаю организовал «рваную» шизофреническую «картинку», свободно перемещающую героев и зрителей из одного сюжетного пласта в другой. Действие скомпоновано в произвольной последовательности, хотя преобладает обратное чередование фрагментов – от конца к началу: теперь, после «Помни…» Кристофера Нолана и «Необратимости» Гаспара Ноэ, такая конструкция стала чуть ли не традиционной. Фильм полон цитат из Ницше и авторских афоризмов (например: «Бесконечная трескотня не есть общение»), а едва ли не основные слова в лексиконе героев – «умиротворение», «унижение», «презрение», «отчаяние» и «спасение». Клементину играет Кейт Уинслет, которая со времен своего не слишком удачного лицедейства в «Титанике» «выросла» и стала вполне профессиональной актрисой, Джоэла – Джим Кэрри. О Кэрри разговор особый. К сожалению, этот бесспорно талантливый актер снимался в основном в фильмах более или менее дебильных («Лжец, лжец», дилогия про Эйса Вентуру, «Я, снова я и Ирэн», «Брюс Всемогущий» и т. д.), где основным его занятием было корчить сверхъестественные рожи и озвучивать непристойные экспромты сценаристов. Хотя были у Мистера Резиновое Лицо и прорывы – начиная с эпизодической роли Смерти в талантливых и малоизвестных «Нервах на пределе» Роджера Найгарда (1994) и заканчивая «Шоу Трумана» Питера Уира и «Человеком на Луне» Милоша Формана. Роль Джоэла Бериша в «Вечном сиянии…» – настоящая драматическая работа: здесь Кэрри ни разу не скорчил рожу (!!!), что удивительно уже само по себе. Кроме того, он и вообще убедительно сыграл, найдя нужную пропорцию между сдержанностью и проникновенностью. Кстати, раз уж речь зашла об актерах, обратите внимание на Илайджу Вуда, который наконец-то нашел свое призвание: этот довольно посредственный артист, случайно вознесшийся на вершину киноолимпа благодаря роли Фродо Бэггинса (Торбинса, Сумкинса…), здесь тырит женские трусы. И он делает это хорошо, черт возьми! Vlad Dracula