«Человек-паук 2»: Рецензия Киноафиши

Помните знаменитые строки: «У меня зазвонил телефон. / – Кто говорит? – Слон»? Представьте, что у вас и впрямь содрогается от настойчивых звонков телефонная трубка, вы снимаете ее, а там некто объявляет, что он настоящий слон. Или, например, так: вы берете ту же самую трубку, интересуетесь, кто это трезвонит вам уже битый час, а на том конце безо всякой иронии произносят: «Я хочу открыть тебе правду. Я – Человек-паук» (далее – ЧП). Не заключен ли здесь некий массивный, тяжеловесный абсурд, выламывающийся из всех потайных щелей привычного образа жизни грозным предвестием шизофрении?.. Так называемые героические комиксы (а комиксы все-таки по преимуществу героические) можно экранизировать совершенно по-разному. Можно сделать из них саркастичную готическую сказку, как Тим Бёртон в первых двух частях «Бэтмена», или интеллектуальную психоаналитическую феерию, как Джоэл Шумахер в «Бэтмене навсегда». Можно устроить подобие античной трагедии, как Анг Ли в «Халке». Можно обратиться к суровому сермяжному реализму, как Брайан Сингер в дилогии «Люди Икс». Можно, наконец, испечь пухлый мелодраматический пирог, всыпать туда побольше самого приторного сахара и сладкой девической карамели, полить соусом из слез наивного и глупого умиления и подать на экран в том бесхитростном виде, в каком все это и задумывалось. Собственно, обе части «ЧП» – как раз тот самый случай. Сценарист второго фильма Элвин Сарджент занимается в Голливуде в основном довольно-таки тяжелыми психологическими драмами, сюжеты которых посвящены то смерти одного из членов семьи («Обыкновенные люди», 1980), то взаимоотношениям людей с психически больными родственниками («Доминик и Юджин», 1988), то трагической любовной страсти («Белый дворец», 1990; «Неверная», 2002). Комикс про супергероя он растянул в мильон терзаний, какие мог, конечно, Гончаров отыскать у Грибоедова, но которых и в помине быть не могло в марвеловских книжках. Получилось не только предельно (точнее, беспредельно) наивно, но еще и предельно (точнее – опять-таки – беспредельно) серьезно. «Я – ЧП, выполняющий свою работу», – гордо говорит ЧП, выполняющий свою работу. И застенчиво прибавляет: «У меня сейчас нет времени на девушек». На самом деле, конечно, время на девушек (говоря конкретнее – на Кёрстен Данст) он в состоянии выкроить, но почему-то главный герой вбил себе в голову, что человеки-пауки любить никого не могут, только весь мир в целом и добро само по себе. «Я всегда буду ЧП, – с выражением произносит Тоби Магуайр. – Нам никогда не быть вместе» (фраза почти из финала, но уместная для любого эпизода). И вот тут-то – то ли в середине фильма, то ли чуть раньше – Элвин Сарджент и режиссер Сэм Рэйми делают ход, заставляющий вспомнить Джона Лэндиса. Собственно, Джон Лэндис и так вспоминается постоянно: когда смотришь на могучие прыжки акробата в изукрашенном в черную сеточку красном трико, в голове сразу встает образ из лэндисовского фильма «Амазонки на Луне», где один из персонажей возомнил себя человеком-невидимкой и стал нагишом расхаживать по барам, всячески озорничая и теребя за плечи своих приятелей, а те из сострадания притворялись, что не видят его, и начинали вслух рассуждать, как могуществен и загадочен все-таки этот человек-невидимка. Но к середине «ЧП-2» появляется новый повод обратиться к голливудскому классику. Происходит это тогда, когда ЧП решает завязать со своими маниакальными подвигами и стать нормальным человеком. Собственно говоря, странно, что эта здравая мысль не пришла ему в голову раньше, но уж лучше поздно, чем никогда. Так вот, в очаровательном кинокомиксе Джона Лэндиса «Семейство Придурков» главный герой – Мистер Стьюпид, измысливший по ходу действия безумную теорию, что мусорщики на самом деле крадут у всех мусор ради осуществления страшного мирового заговора, – вдруг спохватывается и в ужасе произносит: Господи, что же это я такое делаю? своей безмерной глупостью я только отравляю жизнь себе, родственникам и окружающим. Но очень быстро озарение проходит, и неутомимый идиот снова принимается за свои дурацкие выходки. Впрочем, с ЧП все несколько иначе. Он переживает свою паучью ипостась как шизофренический разлом личности, как болезнь, от которой нужно излечиться путем здоровой социализации – работы, учебы, женитьбы и т. д. Очень верная мысль, черт возьми! Нельзя быть разом и человеком, и пауком – такое раздвоение личности, такая вечная половинчатость «Я» должны быть ликвидированы. «Если мы будем жить вполсилы, вполдуши, это неправильно», – торжественно и несколько невпопад говорит невеста ЧП в финале. Сам же ЧП, выбросив привычный карнавальный костюм («– Клевый прикид. – Да, только неудобный: тело так и зудит, да и в промежности немного трет»), вдыхает всей своей щуплой грудью настоящей жизни: «Я почистил ботинки, погладил брюки, сделал уроки». Освободившись от маниакального героического бреда, ЧП – теперь уже просто Ч – ощущает выздоровление: «Я уже больше не пустое место, я изменился». Однако психические болезни на самом деле неизлечимы, поэтому по малом времени Ч возвращает свой красный мундир и, снова став ЧП, принимается за старое: помогать старушкам, спасать мир и т. д. и т. п. (кстати, мания спасать мир – одно из самых опасных заболеваний, требующее немедленной госпитализации и долгого принудительного лечения). А Кёрстен Данст бросает мужа-космонавта и летит на крыльях любви к своему герою-пауку, словно Муха-Цокотуха, сладко пища: «О мой герой!» Уф, все-таки довольно сложно реконструировать смысл произведения, по всему ходу которого набросано столь немыслимое количество патоки, вязнущей в непроходимом и непробиваемом детстве. Тем более что Тоби Магуайр, играющий ЧП, за последние годы сильно изменился: если когда-то, во времена «Плезантвилля» и «Правил виноделов», его физиономия была до некоторой степени неординарна на общем фоне, то теперь – в «ЧП-2» – не покидает чувство, что ему перед каждым дублем делали клизму: никаким другим способом от человека нельзя добиться такого постоянно растянутого в слезливо-кукольном изумлении лица. Особенно это бьет в глаза по сравнению с игрой Альфреда Молины, исполняющего роль главзлодея, – талантливого и точного драматического актера. Одним словом, диагноз: неоперабельно! в морг! Алина Воронцова