«Водитель для Веры»: Рецензия Киноафиши

Конечно, никто не ожидал от Павла Чухрая небывалого художественного откровения: хотя он уже не первый десяток лет снимает фильмы, ничего по-настоящему талантливого сын режиссера «Чистого неба» и «Баллады о солдате» пока не создал. Однако был все же почти удавшийся «Ключ» по Марку Алданову – с безысходно-неврастенической атмосферой умирающего Серебряного века и финалом, облекающим все предшествующее действие в чистоту высокой трагедии; были пронзительные сцены в «Ты иногда вспоминай» и вспыхивавший в минуты предельной сборки памяти образ неведомого отца в «Воре»; был все-таки, в конце концов, определенный профессионализм, который позволял надеяться хотя бы на минимальную вменяемость нового опуса Чухрая. Увы. «Водитель для Веры» – сумбурное, бесхребетное и изначально мертворожденное кино, где сюжет прыгает с одного высокого ухаба на другой, а режиссер постоянно забывает, что именно и в каком жанре он собирался снимать. Итак, что мы имеем? Есть сержант Витя (Игорь Петренко), приставленный шофером сначала к одному генералу, потом к другому, – его больше всего на свете восхищает Юрий Гагарин (дело происходит в 1962 году). Есть боевой генерал (Богдан Ступка) – что генерал боевой, видно сразу, потому что он постоянно грозится всем «уши на жопу натянуть» (хотя, собственно, в этом и заключается смысл армейской службы). Есть генеральская дочка Вера (Алена Бабенко), которую в каком-то грязном трюме однажды трахнул умственно отсталый кубинец, – собственно, из последствий этого необдуманного полового акта вся каша в фильме и заваривается. Есть гэбист Савельев (Андрей Панин), который живет в доме у генерала, подыскивает ему прачек, кухарок и нянь для младенцев, а в свободное от этих благородных занятий время принимает доносы от повсеместно и непрерывно стучащего люда. Есть поломойка Лида (Екатерина Юдина), которая постоянно вертит перед сержантом Витей всеми частями своего тела в надежде применить вышеуказанные части по назначению. Есть труп майора Крайкова, заместителя генерала, который мирно лежит в морге, демонстрируя всем желающим след от шнура на шее. Конечно, из этих персонажей при известной доле таланта и азарта можно было бы соорудить что-то интересное, но у Чухрая это явно не получилось. Начнем с того, что все герои (за исключением отчасти Веры) беспросветно тупы. Глаза Игоря Петренко весь фильм, несмотря на снежный ком драматических событий, остаются чисты отсутствием смысла. В полном соответствии с незабвенным Веничкой Ерофеевым: «Зато у моего народа – какие глаза! Они постоянно навыкате, но – никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла – но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Что бы ни случилось с моей страной, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий – эти глаза не сморгнут. Им всё божья роса…» Генерал изъясняется в основном достойными Шекспира монологами про то, как у всех его врагов «слипнется очко». Чтобы придать объем образу Веры, Чухрай – за неимением психологических средств – делает ее просто-напросто хромоногой. Конечно, можно сослаться здесь на пример Достоевского, который использовал тот же прием (кстати, в фильме есть даже шутливое косвенное указание на подобное заимствование: когда Витя пишет очередной «доклад» Савельеву, тот саркастически называет его Достоевским); однако то, что у писателя было радикальным интеллектуальным экспериментом, у нашего режиссера оказывается последней спасительной соломинкой. Под стать персонажам и мизансцены. После того как сержант Витя наконец-таки ставит поломойку Лиду раком (здесь Чухрай почему-то на редкость подробен и обстоятелен), в кадре появляется сцена какого-то ДК, где похожие на кукол безумные пионеры перебрасываются похожими на чучела безумными голубями (недаром в 81-м наш герой получил премию Ленинского комсомола). Когда генерал вызывает главного гинеколога и, расспросив о беременности дочки, ехидно осведомляется, хватает ли тому квалификации для совершения аборта, гинеколог вспыхивает, задетый в лучших чувствах: «Да я двадцать лет смотрел туда, куда вам и смотреть-то не положено». Рассорившись с Лидой, Витя через некоторое время прибегает к ней домой, презентует запеленатого смуглого младенца и с криками «Я еще вернусь!» уносится вскачь, хоронясь между рытвинами и оврагами. При этом Чухрай совершенно чужд какого бы то ни было гротеска, да и элементарная ирония проскальзывает у него довольно редко. Так что даже когда режиссерская удача сопутствует отдельным эпизодам (например – рассказу Вити о гибели полуторагодовалой сестры), в обрамлении предыдущего и последующего невольного шутовства все это выглядит довольно кисло и вяло, особенно учитывая похабное музыкальное оформление, то и дело назойливо лезущее в кадр. Ко всему прочему неживые и запрограммированные персонажи щеголяют в явно несоответствующей одежде: на футболке Игоря Петренко, например, только что «Versace» не написано. На самом деле, конечно, самый удачный персонаж фильма – это труп майора Крайкова. Лежит себе спокойно, зла никому не делает и есть не просит. Vlad Dracula