«Ночь живых мертвецов 3D»: Рецензия Киноафиши
Новые вариации на бессмертную тему живых мертвецов в духе Джорджа Ромеро имеют своей предпосылкой совершенно водевильную, в сущности, ситуацию: пролежав два года в запасниках сельского похоронного бюро и не дождавшись кремации из-за огнефобии нового гробовщика, мертвецы поднялись со своих полок, столов и прочих поверхностей временного упокоения и с воодушевлением начали грызть случайных прохожих, в то время как сам незадачливый гробовщик лишь периодически охаживал их лопатой, тщетно призывая к смирению и порядку. Несчастье режиссера Джеффа Бродстрита и сценариста (по совместительству монтажера) Роберта Вэлдинга заключается в том, что, вместо того чтобы и далее развивать этот уютный домашний абсурд, они принялись исследовать причины необычного происшествия, углубившись в невнятные рассказы о просочившихся химикатах и извращенных религиозных пристрастиях героя Сида Хэйга, возомнившего себя эдаким деревенским калифорнийским Франкенштейном. Между тем это был единственный козырь создателей Night of the Living Dead 3D, поскольку их вялые осадные посиделки с элементами легкого расчленения и флегматического публичного кишкоядения не выдерживают даже никакого сравнения с, например, чумовым трэшем недавней «Планеты страха». Окровавленные пальцы, тычущиеся зрителю прямо в его разгоряченный щенячий нос, конечно, доставляют некоторую аффектацию в формате 3D, однако общая заторможенность действия и отсутствие ярких характеров с яркими мотивациями превозмогают всю техническую хитрость предавшихся трехмерной трупологии авторов.
Поскольку ни по части мистики, ни по части экшен Бродстрит с Вэлдингом не представили ничего, что поразило бы зрителя в самую экзистенцию, эти два птенца гнезда Ромерова схватились за ту единственную соломинку, которая еще могла удержать «Ночь живых мертвецов 3D» на плаву, пусть и в мертвецки неподвижной позе. Создатели «Ночи…» принялись шутить, в противоположность лихим родригесовским брутальностям выводя на экране странный психоделический рисунок. Особую, если так можно выразиться, психоделичность сюжету придает тот факт, что герои укрываются в доме владельца марихуановой плантации, который вместе со всем своим семейством и наемными работниками уже не первое десятилетие выращивает первоклассную «траву» прямо под носом у местного шерифа. Соответственно юмор расслаивается на две составляющие: с одной стороны, описываются нравы слегка подобкуренного семейства, не держащего сотовых телефонов, дабы не заработать рак мозга и не стать объектом наведения ракет, как это было с выслеженным по сигналу мобильника бен Ладеном; с другой стороны, обыгрываются кладбищенско-некротические реалии – от религиозной развертки (комментарий к встрече главной героини с зомби-тетушкой и зомби-братцем: «Иногда деяния Божьи – единственное, что сплачивает семьи») до раблезианских выходок с голой грудастой блондинкой, за которой с вожделением охотится полтора десятка сомнительных полураспавшихся личностей. Если бы Бродстрит и Вэлдинг предались нескромным радостям сатиры, это, может быть, отчасти загримировало бы их собственную принадлежность к кинематографическим the Living Dead, однако наши бытописатели сельских зомби-утех исторгают из актеров слезы и страдания по системе Станиславского, доводя все это в горестном финале до поистине трагического тембра. Между тем нельзя же столь серьезно воспринимать собственный бред!.. Возможно, впрочем, к неверным патетическим колоратурам создателей фильма приложила руку некая Американская ассоциация реанимированных трупов, ручающаяся в финальных титрах, что ни одно зомби (стирание половых различий уже в первом триместре разложения принуждает нас изъясниться в среднем роде) во время съемок не пострадало. Чего отнюдь не скажешь о зрителе.
Vlad Dracula
