«Турецкий гамбит»: Рецензия Киноафиши
Относительно литературы, условно говоря, «исторической» в российском кино художественные блага распределены крайне неравномерно. Вот, например, Борису Савинкову невероятно везет с экранизацией его произведений («Исчадье ада» и «Всадник по имени Смерть» – тому подтверждения), а Борису Акунину с экранизацией его произведений столь же невероятно не везет, хотя сценарии по савинковским скриптам пишут люди, родившиеся через много лет после смерти автора, а сценарии по акунинским романам создатель последних пишет сам. Александр Адабашьян определенно «запорол» «Азазеля», утонув в вялой эстетской конспирологии и завербовав на роль Фандорина глупого, сладкого и бездарного мальчика по имени Илья Носков. Однако после просмотра «Турецкого гамбита» «Азазель» показался мне не таким уж и плохим, поскольку «Турецкий гамбит» – более чем двухчасовое непрерывное изнасилование одноименного романа.
Конечно, любой сценарист и любой режиссер волен делать с литературным первоисточником все, что ему заблагорассудится, – как сказали бы юристы, он в своем праве. Можно перенести действие «Дяди Вани» в Англию («Август» Энтони Хопкинса), героев Томаса Миддлтона, младшего современника Шекспира, перебросить на три с половиной столетия вперед – в мир панковской эстетики («Трагедия мстителя» Алекса Кокса), а Гулливера поместить в сумасшедший дом – по примеру его создателя Свифта («Путешествия Гулливера» Чарльза Стерриджа)… так вот, можно проделать все это и нисколько не потерять в энергии, проникновенности и умственном составе, если исполнено сие будет с талантом и со смыслом. У экранизации «Турецкого гамбита» талант и смысл только один – собрать побольше денег с населения, и ради этого из романа выкорчевывается вся интеллектуальная составляющая, уничтожаются превосходные диалоги, а взамен добавляется трюков, погонь, перестрелок и мордобоя. Получается своего рода «облегченный вариант» – для падких на дешевое зрелище пошляков и тупиц.
Акунина при написании данного сценария (кроме, конечно, влияния скудоумных продюсеров) больше всего подвела… собственная сюжетная изобретательность. Поскольку очень многие читали роман и знают, что главный злодей, замаскировавшийся гений турецкого шпионажа Анвар-эфенди, носил маску французского журналиста мсье д’Эвре, Акунин решил переиначить интригу, так что в фильме Анвар-эфенди носит маску совсем другого персонажа (какого, уж так и быть, не скажу, хотя это кое-что объяснило бы в данной рецензии). А перемена маски главзлодея повлекла за собой глобальное изменение стиля и смысла. Безвозвратно погибла вся историософия, ибо Анвар в романе – не мелкий ближневосточный пакостник, а мыслитель, много лет проведший в Швейцарии (как князь Мышкин) и готовый принести Турцию в жертву, чтобы западная «цивилизация» победила русскую «дикость» (в этом, собственно, и состоял «турецкий гамбит»). Исчезли все парадоксальные для западного уха рассказы д’Эвре–Анвара об устройстве турецкого общества и монологи шефа жандармов Мизинова, полные доходящего временами до черной виртуозности акунинского юмора («Четыре дня спустя султан стал подстригать себе бороду маникюрными ножницами, да так неудачно, что перерезал вены на обеих руках и немедленно скончался»). Варвара Суворова из вольнодумной барышни с феминистско-народническим туманом в голове превратилась в банальную светскую куклу с романтическими завихрениями, хотя Ольга Красько сыграла ее вполне неплохо (как и все актеры в этом фильме). Религиозное перерождение материалиста Пети, как и его неудавшееся самоубийство, естественно, кануло туда же, куда и все остальное. Соответственно в госпитале Варя очутилась не вследствие обморока, вызванного тифом и известием о смерти жениха, а по причине крушения повозки, расстрелянной турецким шпионом. Еще вездесущий шпиён умудрился зверски застрелить новопридуманного Петиного друга вольноопределяющегося Лунца, интеллигента-гомосексуалиста, и его столь же юного безымянного наперсника, когда Фандорин застал парочку в неловком положении с целью допросить Лунца про шифровку (в романе гомосексуальная тема связана с жандармским подполковником Казанзаки, однако фильм делала «Студия ТриТэ Никиты Михалкова», а Никита Михалков как барственный радетель российской государственности не допустил бы такого позора, вот и пришлось срочно зачислять в педерасты гнилую и хлипкую интеллигенцию). К диверсионной ружейной пальбе очень кстати добавилось и бегство на воздушном шаре, привязанном к безрельсовому поезду, – это куда как эффектнее, чем всякие пустопорожние романные разговоры о смысле общественного переустройства. Но самому вопиющему хирургическому вмешательству подверглась концовка «Турецкого гамбита». Если в романе Анвар, пленив мадемуазель Суворову, галантно рассказывает ей о буддийской философии и культурной несовместимости Востока и Запада, после боя русских с турками отпускает ее и, пропев арию из «Лючии де Ламермур», посылает себе пулю в висок, то в фильме тот же самый Анвар (только в другой ипостаси) бьет даму кулаком в лицо, методично расстреливает из окна русских солдат, зверски душит прыгающего между окнами, как Тарзан, Фандорина, вслед за чем Фандорин и Варвара забивают его насмерть в грязной плебейской потасовке, как придворные клятвопреступники Павла I в Михайловском замке. Чувствуете разницу, черт побери?!!
Безусловно, данный фильм должен был снимать человек с продуманной авторской позицией и художественным чутьем. Вместо этого на роль режиссера назначили Джаника Файзиева, скучного ремесленника, клепавшего для Первого канала бесцветные и ни на что не годные сериалы вроде «Остановки по требованию» (как директор по кинопроизводству Первого Файзиев однажды заявил, что основной зритель для него и его канала – работающая семейная женщина с подрастающими детьми: в самую точку!). Подумав (если это слово вообще здесь уместно), Файзиев сделал ставку на бесперебойный экшн и массированные спецэффекты. Спецэффекты, кстати сказать, получились отличные, для России вообще невиданные, но только зачем они, скажите на милость, в экранизации Акунина?! Зачем было брать ураганный темп и ритм «Властелина Колец» и «Арсена Люпена» (а влияние этих двух фильмов чувствуется буквальное, на уровне монтажа и раскадровок), если на экран переносится изящный иронико-политический детектив?.. Ответь! Не дает ответа…
Vlad Dracula
