«Спайдервик: Хроники»: Рецензия Киноафиши
Фэнтези-бум продолжается. Пока хроники Нарнии разминаются за кулисами перед вторым актом, российские экраны разогревают хроники Спайдервика. Сказать по правде, последние по степени интеллектуальной дикости перещеголяли и «Восход Тьмы», и «Эрагон», совершенно справедливо именуемый в народе «Эрогеном», и «Во имя короля: Историю осады подземелья» неутомимого вестфальского доктора литературы Уве Болля. Впрочем, совершенству ведь нет предела в обе стороны…
Если внимательнее присмотреться к The Spiderwick Chronicles, нетрудно заметить, что это произведение, в сущности, не что иное, как вариация на темы бессмертной повести Николая Васильевича Гоголя «Вий», только без панночек, бурсаков, отпеваний и прочего самостийного мракобесия. Собственно, даже визуально «Спайдервик: Хроники» находится в близком родстве с известным советским фильмом 1967 года: и там и тут вокруг увесистого и мясистого монстра (в одном случае – начальника гномов, в другом случае – огра) концентрируется прыгающая, квакающая и причмокивающая братия, у Марка Уотерса ограничивающаяся лягухоподобными формами с пиратским оттенком, а у Константина Ершова со товарищи представленная всей палитрой плотских ужасов, подвластных сознанию строителя коммунизма. И там и тут герои чертят магический круг, оберегающий от проникновения нечисти, однако в обоих случаях нечисть находит способ обойти круговую белую магию и всыпать незадачливым борцам со злом по самое первое число. Правда, в отличие от «Вия» The Spiderwick Chronicles венчаются пошлейшим семейно-полюбовным хэппи-эндом, отчасти позаимствованным, кстати, из сказки Шарля Перро «Господин Кот, или Кот в сапогах», только в роли кота выступает лазающее по деревьям трусливое и прожорливое свиноподобное нечто, а центральный антагонист положительного героя съедается не в виде мышки, но в виде птички. Кроме того, фильм Уотерса претендует быть образцом воспитательной терапии и учит, как нужно приспосабливаться к жизни в новых условиях, когда мама до того допилила папу, что папа сбежал к свежей пассии, оставив жену законченной невротичкой, а детей – наполовину сиротами, лишенными вразумляющего и наставляющего отцовского ремня. Разумеется, Хома Брут даже и помыслить не мог о подобных бракоразводных ужасах, иначе он сломался бы задолго до своих любительских поползновений к экзорцизму.
Впрочем, вся эта история вполне законно может быть воспринята и в ином ключе. Видя, как дом, где происходит действие, опоясывается волшебным кругом из мухоморов, зритель вправе предположить, что герои на самом деле чудовищно галлюцинируют и что все безвкусно нарисованные кошмары, включая гоблинов, уничтожаемых томатным соком, и хипповско-амфетаминовые цветочки с человеческими лицами, развлекаются лишь в воображении братьев-близнецов, их старшей сестры и лишенной куража мамаши, злоупотребивших окружающим мухоморным изобилием. По крайней мере, подобная трактовка может хоть как-то оградить The Spiderwick Chronicles от закономерных упреков в полной художественной несостоятельности, поскольку мало ли что могло примерещиться семье нью-йоркских жителей, оторвавшихся от крови и почвы мегаполиса и канувших в сельской глуши где-то между страницами мифоманского путеводителя некоего Артура Спайдервика, не короля, но уж точно джентльмена, эсквайра или что-нибудь еще в том же роде…
Vlad Dracula
