«Хроники Нарнии: лев, колдунья и волшебный шкаф»: Рецензия Киноафиши
Говоря откровенно, от «Хроник Нарнии» я ждал неизмеримо большего. Срежиссировавший их новозеландец Эндрю Эдамсон, рулевой спецэффектов в шумахеровских версиях «Бэтмена» («Бэтмен навсегда» и «Бэтмен и Робин») и постановщик обоих «Шреков», а также адаптировавшие фэнтези-сагу Клайва Стейплза Льюиса Кристофер Маркус и Стивен МакФили, дебютировавшие в 2004 году блистательным телесценарием «Жизнь и смерть Питера Селлерса», могли бы, мягко выражаясь, создать произведение и получше. Однако этот в высшей степени саркастический (в «Шреках», помнится, особенно во втором, юмор зашкаливал не только за возрастную отметку, но и вообще за рамки приличий) авторский коллектив сварил 140 долгих минут розовых диснеевских соплей: непрерывное и всеобщее сюсюканье, приправленное простейшей моралью, на фоне откровенно картонных декораций выглядит в высшей степени удручающе. Например, рассуждения фавна Тумнуса о том, какой он плохой фавн, ибо ему предстоит сделать нечто ужасное с маленькой девочкой, можно воспринимать только как педофильскую самопародию: сложно представить, чтобы даже персонаж волшебной сказки (и как раз персонаж-то волшебной сказки в особенности) мог всерьез распустить такие нечленораздельные нюни.
Сам Льюис, чью эпопею во второй уже раз (первый случился на британском телевидении в 1988-м) перенесли на экран англосаксы – теперь при участии новозеландцев, чехов и поляков и даже уроженцев Гватемалы, конечно, гораздо более силен как богослов, нежели как фэнтезист. В отличие от своего друга и собрата по научно-литературным опытам проф. Толкина, сумевшего создать цельный и плотно спаянный мифологический мир, Льюис довольно механически насобирал идеалов, персонажей и культурных контекстов из разных стран и эпох, в результате чего получилась очень странная солянка. В творении Эдамсона отлично видно, как скверно стыкуются друг с другом германо-скандинавская мифология и артуровский цикл легенд, с одной стороны, древнегреческие мифы, с другой, вариации на тему «Снежной королевы», с третьей, рождественская сказка с участием Санта-Клауса, с четвертой, и диснеевский «Король Лев», с пятой. Когда замораживающая все на своем пути Белая колдунья (Белая ведьма) в неотразимом исполнении Тильды Суинтон сражается с новопосвященными малолетними рыцарями, которых незадолго до этого вооружил и благословил Санта-Клаус (точнее, его «реплика» – некий Отец Рождества), испытываешь неловкость; очень хочется сказать: дяденька, ты все перепутал, а там, где не перепутал, элементарно, значит, соврал. Финальное же месиво из фавнов, кентавров, грифонов, гномов, орков, носорогов, белых медведей и еще бог весть кого просто за гранью добра и зла…
Кроме того, «понарошечность» «Хроник Нарнии», похоже, выставляется режиссером напоказ. Во-первых, декорации откровенно игрушечны: немецкие самолеты, летящие бомбить Лондон, криво болтаются на ниточках, как куклы в руках нетрезвого кукловода, а многие зимние нарнийские пейзажи, на фоне которых как ни в чем не бывало прогуливаются полуодетые дети Туманного Альбиона, неаккуратно нарисованы на выдающем себя с головой фанерном заднике. К тому же дизайн подавляющего большинства анимационных персонажей убедителен, только пока они стоят как вкопанные: стоит же бобру, волку или какому-нибудь рогатому быкообразному чудищу прийти в движение, как более чем невысокий стандарт визуального качества (то есть полная неестественность в динамике) немедленно атакует зрительское восприятие. Ну, а во-вторых, всеобщее воскрешение положительных персонажей – то с помощью древних пророчеств, то львиным дуновением, то посредством подаренного девочке Санта-Клаусом эликсира из огнецвета – лишает происходящее вообще какого бы то ни было смысла: если носитель доброй воли не может умереть в принципе, зачем тогда нравственный поступок и все прилагающиеся к нему аксессуары? А ведь именно нравственностью детишек больше всего озабочены авторы.
Vlad Dracula
