«Напряги извилины»: Рецензия Киноафиши
По-хорошему, это кино, конечно, стоило бы назвать в отечественном прокате «Невероятные приключения недоумков в России», хотя, учитывая особенности жанра, в подобных приключениях нет совершенно ничего невероятного. В сущности, похождения между окрестностями Смоленска и Москвой-рекой сладкой парочки, которую может принять за секретных спецагентов лишь впервые услышавший о Джеймсе Бонде пятилетний малыш, сводятся к двум нехитрым выводам. Прежде всего, в России счетчик Гейгера трещит и пищит рядом с каждым вторым; происходит же это потому, что в расположенных неподалеку от Кремля пекарнях с непроизносимыми названиями выпекаются исключительно кексы, обогащенные ураном. Про медведей, разгуливающих по русским улицам, шутить уже вроде бы не модно, особенно с учетом местной внутренней политики, а вот уран пока еще способен зажечь. Даже если его доблестные пекари в своих террористических накладных выводят несколько бессмысленные в русском языке словосочетания – такие, как «комплект ключа» и «таблица столовой».
Впрочем, главный парадокс тут не с комплектом неведомого ключа, а с комплектом артистов: похоже, режиссер Питер Сигал набрал целую плеяду ярких актеров-интеллектуалов старшего поколения (Алан Аркин, Теренс Стэмп, Джеймс Каан) только затем, чтобы продемонстрировать им голый зад Стива Кэрелла. Вероятно, Сигал вспомнил, как полтора десятка лет тому назад снимал третью часть «Голого пистолета», наполненного, подобно любому кино братьев Цукер, едким сарказмом по отношению к властям и государственным институтам. Однако теперь в роли американского президента, символизирующего общий идиотизм правления и не способного толком даже прочитать малышам сказку, оказался Джеймс Каан, в то время как адекватно сыграть высшее должностное лицо США может – и об этом знает каждый ребенок, включая Питера Сигала, – только Лесли Нильсен.
В остальном, если исключить слабые позывы к политической сатире, новейший ремейк старого телесериала Мела Брукса и Бака Хенри представляет собою обычную туповатую комедию положений, притом положений, как правило, неловких. Не обошлось, разумеется, и без шуток про фекалии (не беда, что крысиные, – главное, шутка была повторена трижды в течение двадцати секунд), и без невольной имитации полового акта между главным героем и растянувшимся на столе толстяком, и еще без многих-многих-многих вещей, столь необходимых для того, чтобы фильм стал смешным в глазах широкой публики. Впрочем, ведь все мы знаем, где пролегает кратчайший путь к сердцу зрителя, да, собственно, и сам зритель знает это не хуже…
Vlad Dracula
