«Мумия: Гробница Императора Драконов»: Рецензия Киноафиши
Загадочная любовь простого широкого американца к мумиям – пламенная, негасимая и, что самое поразительное, совершенно искренняя – в действительности объясняется довольно просто. Все дело в том, что по-английски «мумия» и детское уменьшительно-ласкательное «мамочка» – одно и то же слово (mummy). Для простого широкого американца, таким образом, мумия – олицетворение материнства, законсервированного на тысячелетия, объект сыновнего и дочернего обожания. И даже если мумия временами приходит во вполне объяснимое неистовство, это легко можно понять, учитывая, до какой степени способны рассердить матерей непослушные дети. Здесь, конечно, уместно слегка удивиться столь странным поворотам материнского культа, однако же каков народ – таков и культ. Недаром Хичкок в своем «Психо» буквально превратил маму главного героя – его божество, священный ужас и наваждение – в мумию. Попутно заметим, что если бы Владимир Ильич Ленин по ошибке сел в другой пломбированный вагон и стараниями немецкого кайзера оказался по ту сторону Атлантики, то он наверняка подкорректировал бы известную формулу социализма в соответствии с американскими вкусами: «Социализм – это советская власть плюс мумификация всей страны». Впрочем, вождь мирового пролетариата и без подобной корректировки внес неоценимый вклад в дело тотальной мумификации, так что через пару-тройку столетий полуразложившийся Ильич в бинтах и струпьях станет героем многочисленных блокбастеров и уж точно не будет сходить с экранов.
Вернемся, однако, к нашим мумиям. Вернее – к их мумиям, потому что это у них второе столетие подряд мумии будоражат общественное сознание, а с ним, разумеется, и общественное бытие. Напомню, фильм, вдохновивший на рубеже тысячелетий Стивена Соммерса на новый виток мумифилии, вышел еще в 1932-м, а первая лента под названием The Mummy была выпущена в США аж в 1911-м. К 2008 году среди людей, поставляющих американцам и прочему миру киномумиё, сложилась не только дружная, сплоченная команда (например, Брендан Фрейзер, завсегдатай прогулок с мумиями, радушно сообщил в интервью «Коммерсанту»: «…буду ловить мумий, пока хватит сил. Так что если у вас есть мумии – зовите меня»), но и собственная локальная мифология. По режиссерскому зову Роба Коэна персонажи собираются в кабачке «У Имхотепа» и даже особенности местного флирта обсуждают исключительно на своем специфическом жаргоне: «Говоря языком археологии, в ее гробнице побывал уже не один фараон». Между тем веселье из очередной «Мумии» бьет ключом. Мумифицированный экс-император отрывает от себя целые куски, чтобы кидаться ими в археологов, Брендан Фрейзер, подобно барону Мюнхгаузену, скачет на половине лошади, китайская активистка вызывает из гималайских пещер зондеркоманду йети (снежных человеков), и почти все персонажи непрерывно демонстрируют свое владение кунг-фу. Несколько, правда, озадачивает тот факт, что устроители этого пикника на обочине здравого смысла забывают пририсовать своим героям пар изо рта (Гималаи для «Гробницы Императора драконов» снимались в июне среди монреальских декораций), а также пустить пару-тройку лавин после того, как фигуранты дела о новой мумии затевают прямо на гималайских вершинах побоище с применением автоматов и базук. Впрочем, все вышеперечисленное, безусловно, мелочи, не стоящие даже того выеденного яйца Фаберже, которое супружеская чета О’Коннелл пытается всучить китайскому народу. Конечно, лучше бы это кино снимал не Роб Коэн, а, скажем, Роб Зомби (да и двойное раскатистое мефистофельское «б» на титрах и в трейлере к фильму было бы куда уместнее), однако о подобном подарке судьбы мы, простые трудящиеся кинокритики, можем только мечтать.
Vlad Dracula
