«Мамма Миа!»: Рецензия Киноафиши
Байрон однажды остроумно заметил, что все трагедии заканчиваются смертью, а все комедии – свадьбой. Есть, однако, такие произведения (не то чтобы произведения искусства, а так – просто произведения), которые начинаются со свадьбы и в ней же утопают, словно в сладкой вате, густо залепляющей лицо и чувства любого, кто на все это смотрит. «Mamma Mia!» – как раз то самое произведение.
Для водевильного удобства основные персонажи разбиты по трое и на три категории. Первая категория – красные девицы (невеста и две ее подружки), которые беспрестанно взвизгивают, подпрыгивают, прихохатывают и как-то так энергически всплескивают руками, что человеку постороннему подобные движения даже и вовсе невозможно повторить. Невесту зовут Софи, но имя это дано явно по контрасту с реальным положением дел. Шутка в том, что «София» по-гречески (а действие, напомню, происходит на греческом островке) означает «мудрость»; между тем в тот момент, когда невеста признаётся: «Я чувствую, что мне чего-то не хватает», как раз отчетливо видно, что ей просто-напросто не хватает ума. Впрочем, отсутствие ума, собственно, и не позволяет сделать вывод о подобном отсутствии, поэтому героиня уверена, что ей не хватает отца.
Дальше подключается классический сюжетный механизм с отцами. Поскольку мамаша невесты во времена бурной молодости вела крайне беспорядочную половую жизнь, пестрящую в дневнике стыдливыми многоточиями вместо подробного описания романтических утех, – выясняется, что отцом может быть не то чтобы уж совсем кто угодно, но по крайней мере один из трех удальцов, которые, несколько постарев за истекшие двадцать лет, прибывают на свадьбу своей вероятной дочери. Категория хлыщевато выглядящих папаш гораздо представительнее по актерскому составу, нежели трио непрестанно кудахчущих дурех. И если Колин Фёрт и Пирс Броснан – традиционные герои романтических комедий – смотрятся здесь вполне органично, то суровая скандинавская харизма Стеллана Скарсгорда кажется слегка неожиданной в подобном контексте.
Впрочем, комической троице бывших маминых любовников предстоит встретить достойный драматургический противовес в лице трех молодящихся дамочек глубоко бальзаковского, если не сказать – сильно постбальзаковского, возраста во главе с собственно мамашей невесты, которую играет Мерил Стрип. Правда, в рамки многодесятилетней нацеленности на «Оскар» и монументальные женские образы данное экранное явление Мерил Стрип не очень-то вписывается, однако после абсолютно гениально (говорю без всякой иронии) сыгранной роли раввина в «Ангелах в Америке» Майка Николса актрисе уже можно делать в этой жизни всё. По крайней мере, в виде романтической ростральной фигуры, поющей: «Money, money, money!», она производит весьма титаническое впечатление, тем более что кадр подозрительно повторяет схожий средний план из «Титаника» Джеймса Кэмерона.
Сказать по правде, из песен ABBA, послуживших основой для сценария Кэтрин Джонсон и фильма Филлиды Ллойд, просто невозможно соорудить великий мюзикл – по причине безнадежной примитивности текстов, которую любой зритель может обнаружить, читая время от времени субтитры с русским переводом. Однако тексты песен – не самая главная проблема режиссера. Дебютировавшая в кинематографе г-жа Ллойд, известный британский театральный и оперный режиссер, еще в состоянии выстроить четкие, ритмичные музыкальные номера, но «прозаические» куски между танцевальными всплесками ей совершенно не даются. Радостный девичий визг, перемежаемый хриплыми шутками старых алкоголичек, разрушает всякую связность, с таким трудом добытую в песнях и плясках. Свадьба, как адская черная дыра, поглощает все разумное, доброе и вечное, оставляя мужчинам лишь прилагающиеся к любовным отношениям рóжки, а женщинам – воспетые поэтами ножки. Такая вот легкая и жизнерадостная ABBAкадабра…
Vlad Dracula
