«Никто, кроме нас...»: Рецензия Киноафиши

Картина Сергея Говорухина «Никто, кроме нас…», представленная на российских экранах компанией «КАРО Фильм», – явление более чем любопытное в контексте здешнего кинематографа. Это печальное размышление, эта в буквальном смысле слова элегия пронизана сквозной ностальгической тоской, но тоской не по каким-либо ушедшим временам, а по ушедшему кинематографу. Пожалуй, как бы странно данная фраза ни прозвучала, ближайшим ориентиром для «Никто, кроме нас…» можно назвать «Белорусский вокзал»: сюжет, конечно, строится по совершенно иной модели, однако максимально пылко воспроизводится та самая – идеальная, задушевная, щемяще-подлинная – тональность рассказа, об утрате которой столь программно скорбит режиссер. Несомненное влияние на Говорухина оказала и классическая ленфильмовская школа (Венгеров, Авербах, Аранович), в последующие годы получившая своеобразное преломление в «Афганском изломе» Владимира Бортко и сокуровской «Александре». Собственно, финал с медленно приближающимися вертолетами – это непосредственный привет «Афганскому излому». Равно как прибрежное явление погибших бойцов главному герою – специфический реверанс «Живому» Александра Велединского.

Впрочем, в стремлении противопоставить настоящее, возвышенно-искреннее искусство многочисленным телесериалам и кинобоевикам про локальные конфликты на территории и границах СНГ режиссер пошел гораздо дальше тех канонов, на которые ориентировался. Отбросив сухую сдержанность старых мастеров (а именно сухая сдержанность, бесслезность интонации и есть единственный способ передать ужас любой трагедии), Говорухин ударился во все романтические тяжкие. «Нам было отпущено целых четырнадцать дней счастья. Нам было отпущено увидеть свою звезду, а значит – все было не зря». Таким языком главные герои – кинооператор, едущий на таджикскую войну, и его возлюбленная – говорят практически на протяжении целого фильма. Диалоги впервые встречающихся людей: «– Послушай, где ты была все это время? – Просто ты не искал меня. – Искал…» или «Скажи, а что было главным в твоей жизни? – Поиски тебя. Война» могли бы органично вписаться, скажем, в «Небо над Берлином» Вима Вендерса, вдохновленного поэзией Рильке, то есть в философскую притчу, свободно странствующую по эпохам, но любовь двух неустроенных персонажей на фоне пограничных героиновых войн требует явно другого подхода. В говорухинской картине слишком много красивых слов, красивых жестов, красивых поступков, всего того намеренно возвышенного, что отрывает реалистический, в сущности, материал от жизненной почвы. Недаром героиня Марии Мироновой говорит, что ее избраннику было бы невыносимо «каждый день тереться друг о друга халатами и отвечать на идиотский вопрос “что тебе приготовить на ужин?”». Тут слишком жестко противопоставляется романтика быту, связь Мастера и Маргариты, которым в фильме возведен целый мемориал, – отношениям простых смертных; а между тем любовь ведь настигает обычных людей в заурядных ситуациях. Так ее, конечно, гораздо сложнее демонстрировать, зато труд в итоге окажется более благодарным.

Впрочем, своеобразным противовесом излишней романтике выступает идейный гуманизм режиссера. Если в подавляющем большинстве российских кино- и телепроизведений последних пятнадцати лет на схожую тематику (кроме, пожалуй, с документалистской точностью выверенного «Пленного» Алексея Учителя и еще пары-тройки картин) благородные герои сдерживают натиск террористов, сепаратистов, (анти)глобалистов, душителей всех пламенных идей, насильников, грабителей, мучителей людей, то здесь – «сдерживают натиск войны». Сергея Говорухина искренне волнует то, что «там война, до которой никому нет дела, и значит, я должен рассказать об этой войне». О тех, кого собственная страна забудет, еще не успев похоронить. Такова многодесятилетняя традиция на просторах нашей отчизны. И попытка пробить памятливую, незаживающую брешь в этой традиции, пусть даже окутанная облаком романтических грез, – уже шаг в направлении той «эры милосердия» братьев Вайнеров, которой, конечно, никогда и нигде на свете не будет, но за которую все же стоит бороться.

Vlad Dracula