«Каникулы строгого режима»: Рецензия Киноафиши
По самому названию фильма, не говоря уж о «не столь отдаленном» сюжете, совершенно понятно, что новое кинопроизведение Первого канала, как и легший в его основу роман, делалось по аналогии с «Комедией строгого режима», поставленной в 1992 году петербургскими режиссерами Владимиром Студенниковым и Михаилом Григорьевым по мотивам произведений Довлатова. Но если картина 92-го года, снятая по следам кончины Советского Союза, представляла собою бескомпромиссный социальный гротеск, то цель авторов «Каникул строгого режима» была куда как скромнее: повеселить зрителя доброй, душевной историей про двух беглых зеков, которые по воле случая оказываются пионервожатыми и на этом боевом (в буквальном, поскольку речь идет о детишках, смысле слова) посту открывают в себе лучшие человеческие качества. Впрочем, тут задача создателей фильма упрощалась ровно на пятьдесят процентов, ибо герой Дмитрия Дюжева и так преисполнен лучших человеческих качеств, а на зону попал, само собой, по ошибке, вследствие козней врагов. Да и вряд ли могло быть иначе, ведь персонаж Дюжева – бывший старший оперуполномоченный, а весь пафос романиста и сценариста Андрея Кивинова, кадрового офицера МВД, направлен (помимо собственно художественных целей) как раз на реабилитацию внутренних органов в глазах широкой публики.
С реабилитацией Кивинов и его команда справляются вполне успешно, судя по тому успеху, который имели «Улицы разбитых фонарей» и который вряд ли обойдет стороною «Каникулы». Что же до вышеупомянутых художественных целей, то и они воплощены в жизнь авторами «Каникул» на вполне приемлемом уровне. Конечно, зеки у режиссера Игоря Зайцева абсолютно понарошечные, да и Сергей Безруков, несмотря на все его искренние старания, на вора в законе явно не тянет: тут есенинского хулиганского задора гораздо больше, чем всамделишных тюремных повадок. С другой стороны, учитывая жанр фильма, подобная «детская», «наивная» утрировка кажется во многом осознанной: в конце концов, снимали-то не про жизнь на зоне, а как раз про любовь к детям (ну, и ко взрослым в итоге, уж не без этого). По крайней мере, создатели картины определенно не покушались реалистически воспроизвести тот мир, который лучше всего отражен в финальном афоризме: «Не понимаешь через голову – постучим в печень».
Зато Андрей Кивинов очень удачно поработал с, говоря филологическим языком, омонимами и паронимами. Так возник «японский театр кибуцу», а заключенные с литераторскими фамилиями Сумароков и Кольцов попадают в архаичный, полуфольклорный «пионерский» мир, где детишки только и норовят пришить обоих: буквально, нитками к кровати. Отсюда же – и прочие словесные игрища: «– Фамилии поменяйте. – На что? – На пиво, тормоз!»; «Я тут стенгазету клею, а ты Татьяну». Но, разумеется, основной пласт шуток в «Каникулах» связан с обыгрыванием общности пионерлагеря и просто лагеря: от стажа работы «три по пять» до «на следующий год – в лагерь на весь срок». В финале, правда, «весь срок» грозит завершиться трагической развязкой, однако Кивинов и Зайцев уверенно держат в руке мелодраматичные зрительские сердца: добро восторжествует, занятно балансируя между прибауткой и классической сентиментальной чувствительностью.
Vlad Dracula
