«История одного вампира»: Рецензия Киноафиши
Режиссеру Полу Вайцу исключительно не повезло, причем исключительно по его же собственной вине. Первым блином режиссерской карьеры Вайца (сценарная началась чуть раньше) стал «Американский пирог», и теперь какие бы элегантные иронические драмы ни тачал этот американский пирожник, его образ навеки будет заляпан липкими и жирными пятнами адского кондитерского изделия. Даже если б Пол Вайц экранизировал Евангелие от Иоанна в полном соответствии с церковными канонами – то и тогда ему аукалось бы безобразное творение его шаловливой молодости. Однако Пол Вайц движется отнюдь не в евангельскую сторону: на сей раз нью-йоркского кондитера взволновали вампиры, хотя, впрочем, и не до такой степени, чтобы вампиров не на шутку взволновал получившийся художественный результат.
Адаптируя известную сагу Даррена Шена «Цирк уродов», Вайц преследовал две цели. С одной стороны, он – в более или менее явной форме – спародировал множество кинохитов: от «Интервью с вампиром» и «Человека-паука» до «Росомахи» и «Другого мира». С другой стороны, Вайц решил сотворить лихое и смешное цирковое инферно – своего рода веселые поминки по англосаксонскому романтизму, с давно высохшего древа которого продолжают время от времени помпезно падать перезрелые плоды вроде «Сумерек». И вот тут-то вышла некоторая загвоздка. Цирк – благодатнейшая почва для любого барочного или романтического хоррора – оказался бледным и невзрачным, как вампир, постящийся три недели кряду. Эпизодически бородатая Сельма Хайек, девушка с игривым длинным хвостом и несколько существ, приукрашенных стандартными компьютерными эффектами, не могут конкурировать не только с классическими «Уродцами» Тода Браунинга, собиравшего человеческие обрубки по всем ярмарочным балаганам Соединенных Штатов (в начале 30-х, когда снималась эта знаменитая лента, с компьютерной графикой было немного напряженно), но и вообще с большинством хоть сколько-нибудь замешенных на мистике и ужасе цирковых киноновелл.
Достаточно наивное, хотя и весьма частое, разделение вампиров на хорошую и плохую «расы» тоже не довело авторов ни до добра, ни до настоящего, ощутимого зла. Гуманным, отпивающим считанные миллилитры крови вампирам противопоставлены некие «вампанцы». И если оригинальное Vampaneze отдает чем-то дальневосточным – полукитайским-полувьетнамским, то русское «вампанцы» напоминает о «повстанцах» и «голодранцах», а также еще о некоторых словах, коих мы здесь приводить не будем, дабы не нарушать благоприличий и не оскорблять нежных читательских чувств. Трогательную картину борьбы добрых вампиров, поддерживаемых их подругой-паучихой, со злыми «вампанцами» несколько разнообразят периодические появления толстой лысой Судьбы в роли театрального знатока и антрепренера окружающей действительности, однако и тут дело не продвигается дальше плотоядных причмокиваний, напоминающих российскому зрителю о детских годах отечественной демократии и незабываемых выступлениях Гайдара-внука. Впрочем, возможно, более интенсивный и насыщенный ужас мы увидим в следующем выпуске этих «Кровосмешариков», который, судя по отсутствию финала, явно не за горами.
Vlad Dracula
