«Шерлок Холмс»: Рецензия Киноафиши
За «Шерлоком Холмсом» Гая Ритчи стоит, как легко можно догадаться, отнюдь не фигура сэра Артура Конан Дойла и даже не фигура самого Гая Ритчи, вопреки обыкновению снимавшего на сей раз по чужому сценарию. За «Шерлоком Холмсом» стоит фигура Джоэла Силвера, – кажется, наименее отягощенного интеллектом из ныне здравствующих крупнейших американских кинопродюсеров. Фамилия Силвера в титрах означает гарантированный максимум драк, погонь и перестрелок при гарантированном минимуме смысла, и «Шерлок Холмс» вполне удовлетворяет вышеназванным критериям.
Что же заставило г-на Силвера и верных ему сценаристов (в числе коих следует, например, упомянуть Саймона Кинберга – создателя хХх 2) взяться за разработку этого острова сокровищ, помимо, конечно, чисто коммерческих причин? Ларчик открывается довольно просто, хотя и не с первого же кадра. Оказывается, прибавочная причина столь затратных трудов – элементарное желание наподдавать старушке Британии аккурат промеж ее альбионовых туманностей. Холмс и Ватсон весь фильм ущучивают, разоблачают и обезвреживают лорда Блэквуда, намеревающегося установить «новый мировой порядок» и… опять сделать США английской колонией. Вот ведь сукин сын, правда?! Разумеется, создатели фильма не могут допустить столь неполиткорректного исхода, несмотря на то что лорд с инфернальной фамилией вовсю злоупотребляет черной магией и даже пользуется моральной (точнее сказать, аморальной) поддержкой компьютерного ворона, вскормленного стихами Эдгара По и комиксами на схожую тему. Шерлок и его друг доктор (кстати, в XIX веке к английским врачам обращались не со словом «доктор», а со словом «мистер», но это, пожалуй, наименьшая из бед фильма) «идут вместе по дороге, которая перевернет саму суть природы», обнаруживают, что сфинкс есть врата в другое измерение, каковыми пользовались фараоны (египетские фараоны, не полисмены), короли и императоры, и демонстрируют перед зрителем много всякой другой мистической ахинеи, однако заканчивается эта чернокнижная премудрость гигантским цирковым пшиком, устроители коего с легкостью жонглируют и «вратами в другое измерение», и «химическим оружием с электромагнитным механизмом».
В сущности, никакого новаторского черенка к разветвленному древу мифов о Бейкер-стрит Гай Ритчи не привил. Образцом ему послужила, с одной стороны, блестящая фантазия Барри Левинсона о юности Холмса и Ватсона «Молодой Шерлок Холмс», с другой – ряд отличных пародий на холмсо-ватсоновский цикл: начиная с «Частной жизни Шерлока Холмса» Билли Уайлдера и заканчивая комедией Тома Эберхардта «Без единой улики» и «Моим нежно любимым детективом» Алексея Симонова. Конечно, тех, кто знает конан-дойловских героев исключительно по образам Ливанова и Соломина, фильм Ритчи может ввергнуть в долгий, продолжительный шок, но на самом деле это кино вполне органично встраивается в уже достаточно давнишнюю традицию. Разница только в эстетическом вкусе и чувстве меры: Ритчи, который всю жизнь фиксировал на пленку фантазии из жизни английского дна, квартиросъемщикам с Бейкер-стрит привил изрядный штамм плебейства. По крайней мере, технология битья здоровяков в печень, снятая в излюбленном ритчевском темпе, здесь явно превалирует над дедукцией, а мир Конан Дойла увиден, так сказать, с высоты птичьего помета.
Разумеется, в этом и(с)крометном хулиганском опусе есть и ряд смягчающих обстоятельств, прежде всего – великолепная музыка Ханса Циммера, а также кое-какие парадоксальные остроты (например, про полисменов, которые, затаптывая следы, «никогда не упускают возможность упустить возможность»). Однако после «Шерлока Холмса и дела о шелковом чулке» Саймона Селлана Джонса, с Рупертом Эвереттом в заглавной роли (вероятно, лучшим Холмсом на экране), кино Гая Ритчи – даже не шаг назад, а мощнейший откат куда-то на третий план кинопроцесса.
Vlad Dracula
