«Душевная кухня»: Рецензия Киноафиши

Всю жизнь Фатих Акин снимал кино о турецкой диаспоре в Германии, частенько перемещаясь вместе с кинокамерой непосредственно в Турцию. На сей раз он решил сменить этническое пристрастие: «Душевная кухня», представленная в российском прокате компанией «Вольга» и агентством Media i Group, посвящена обитающим в Германии грекам, хотя, разумеется, и не только им. Греки, как известно, давно и крепко связаны с турками, пусть и не то чтобы слишком дружественными узами, так что уделить внимание христианским соседям по гамбургским многоэтажкам – весьма радушный жест со стороны Фатиха Акина. А чтобы все было совсем уж по-настоящему, Акин пригласил на главную роль – грека с громкоговорящей фамилией Казандзакис – натурального грека Адама Бусдукоса, родившегося, впрочем, не далее как в том же Гамбурге. Заодно Бусдукос поучаствовал (впервые в жизни) в написании сценария, вдохновленного словосочетанием Soul Kitchen из песни Джима Моррисона.

Получилось своеобразно. Все-таки Акин раньше специализировался на острых, проблемных драмах, пусть и с ироническими обертонами, а «чистая» комедия – не совсем его жанр. Временами даже совсем не его. Персонажи «Душевной кухни» прорисованы более-менее неплохо, по крайней мере брат главного героя (брата сыграл Мориц Бляйбтрой, то есть отнюдь не грек, но, в конце концов, Акин ведь не «Илиаду» снимал) – обаятельный вор и тунеядец по прозвищу Граф Монте-Кристо, или «грек на раскаленной крыше», выпускаемый на побывку из тюрьмы, которую он торжественно именует морской буровой платформой, и сделавший девизом своей жизни фразу «Подкинь двадцаточку!». Еще одна удача Акина – полубезумный шеф-повар в исполнении Бироля Юнеля – кулинар с повадками андеграундной рок-звезды, называющий себя странником (какой-то почти джармушевский образ), носящий под пиджаком персональный нож едва ли не в четверть человеческого роста и, в случае чего, втыкающий его в стол перед носом недовольных посетителей. Однако несмотря на колоритность ряда персонажей, несмотря даже на борьбу с «кулинарным расизмом» и битву против шницелей, фрикаделек и пиццы под флагом «Супа мастера акупунктуры», Акину не удается связать разрозненные эпизоды в единое действо, пропитанное нигде не прерывающейся комедийной энергией. То есть не удается то, что более-менее получалось у него (и в фильме «Головой о стену» получилось на славу) в картинах драматических. Выходит лишь кулинарно-музыкально-криминальный «капустник», состоящий как бы из коротких скетчей: на тему ван Гога, отхватившего себе кусок уха из любви к искусству, на тему эрекции, символизирующей выздоровление, на столе у физиотерапевта, на тему романтической страсти вследствие нечаянной сшибки лбами, на тему того, что стулья и столы в забегаловках обычно берутся с близлежащих помоек, и еще на множество других тем, которые, однако, мало просто придумать и употребить – нужно еще приготовить из них добротную, равномерно проваренную солянку. Одной душевности на этой кухне, пожалуй что, будет маловато, в противном случае чем потом расплачиваться по неизбежно предъявляемым гамбургским счетам?..

Vlad Dracula