«Человек-волк»: Рецензия Киноафиши

Полку человеков прибыло: к Человеку-пауку, Человеку-мотыльку, Человеку – Летучей мыши (в просторечии Бэтмену), Сверхчеловеку (Супермену), Железному человеку и прочим присоединился Человек-волк, хотя вливание этого персонажа в нестройные недо-, полу- и сверхчеловеческие ряды произошло, строго говоря, еще в 1941 году – в одноименном фильме Джорджа Ваггнера по сценарию Курта Сьодмака. Нельзя сказать, что перезапуск образа от Universal прошел без запинки. Музыка Дэнни Эльфмана (которую продюсеры вначале отвергли, перепоручив дело экс-участнику Tangerine Dream Паулю Хаслингеру, а в последний момент, завернув обратно творение Хаслингера, снова приняли к производству) завораживающе прекрасна, операторская работа Шелли Джонсона в высшей степени артистична, труд художника Рика Хайнрихса впечатляет тонкостью и изысканностью, а монтаж точен и безупречен. Однако режиссура и сценарий – становой, в общем-то, хребет важнейшего из искусств – хромают на все четыре косматые лапы: то ли постановщик «Человека-волка» Джо Джонстон слишком много скулил на луну, то ли слишком мало, но волчья тема ему определенно не далась. Сценаристы Эндрю Кевин Уокер («Семь») и Дэвид Селф («Проклятый путь») создали в итоге довольно стандартный (буквально за несколькими исключениями) текст про нелегкую волчью долю, Джонстон без обиняков снял наивное месиво, отягощенное многочисленными сантиментами, а весьма злокачественные компьютерные эффекты вбили последний серебряный гвоздь в крышку этого патетичного гроба.

Исключения же, упомянутые выше, состоят в нескольких диалогах между отцом и сыном – двумя викторианскими оборотнями, которых сыграли (притом сыграли блестяще) соответственно Энтони Хопкинс и Бенисио Дель Торо. Герой Хопкинса, саркастически цитирующий Библию, призывает сына утвердиться на отеческой волчьей стезе, то есть рвать все население округи когтями и клыками, фразой из Евангелия от Луки: «Встану, пойду к отцу моему и скажу: отче! я согрешил… пред тобою…» (Лк. 15:18). «Сущий ужас, Лоуренс. Ты творил сущий ужас», – сардонически замечает хопкинсовский сэр Джон Тэлбот своему вырвавшемуся на простор полнолуния сыну, немного погодя одалживая ему бритву со словами: «На случай, если жизнь не покажется тебе восхитительной, какой она имеет место быть… или не быть…» С не меньшим сарказмом сэр Джон цитирует и Книгу пророка Даниила, где царь Навуходоносор «сделался волку подобен», но здесь, правда, небольшая неувязка: в Книге Даниила говорится о том, что вавилонский царь «ел траву, как вол» (Дан. 4:30), а между волом и волком есть, согласитесь, некоторая разница, хотя бы в рационе. В Библии короля Якова в данной строке то же самое, что и в Синодальном переводе: «he ate grass like oxen». В 5-й главе, правда, говорится: «и сердце его уподобилось звериному» (соответственно: «his mind was changed to that of an animal»), но и тут сложно отыскать намек на искомого санитара леса. Еще сценаристы подсылают к несвятым отцу и сыну инспектора Скотленд-Ярда (Хьюго Уивинг), который за два года до этого расследовал похождения Джека-потрошителя, однако столь благодатная тема почему-то не получает никакого продолжения. Зато остальные психиатрические намеки довольно быстро обрастают плотью: персонаж Дель Торо лечится в психушке, где его, помимо прочего, пользуют электрошоком. Учитывая то, что так называемая электросудорожная терапия впервые была применена в 1937 году, то есть спустя почти полвека после описываемых событий, перед нами кино вдвойне фантастическое. Это не считая той пикантной подробности, что сэр Джон заразился ликантропией в горах Гиндукуша, где его покусал угрюмый пещерный мальчуган малоприятной наружности. Так что российским прокатчикам, будь у них вкус к словесным играм, стоило бы озаглавить фильм как «Укушенный в Гиндукуше».

Vlad Dracula