«Трансформеры 3: Темная сторона Луны»: Рецензия Киноафиши
Помнится, вторая часть «Трансформеров» начиналась со слов «великое сострадание» и «глубокое откровение». Примерно к пятой минуте фильма Майкл Бэй, конечно, опомнился и заставил матушку главного героя накушаться студенческих конфет с травкой, а самого героя – весело «проблеваться от инопланетных зародышей», но, видимо, неловкость за «сострадание» с «откровением» крепко запала в трансформированный режиссерский мозг, вернее сказать – мозжечок. Так что, отделавшись в третьей части дежурной вступительной фразой про то, что эти – «за свободу», а те – «за тиранию» (практически цитата из «Голого пистолета»: «Прогресс – это хорошо, кризис – это плохо»), Бэй пустился во все тяжкие невыносимой легкости жанра. Перво-наперво он принялся рассказывать горячие дополнительные подробности американского полета на Луну. Получилось довольно смешно, поскольку, по всей видимости, полет этот состоялся в голливудских декорациях, безо всякого отрыва от земной поверхности, так что вдохновенное бэевское автоботанье внесло лишь новую порцию хаоса в официальную версию НАСА. Покончив с лунной героикой, создатель «Армагеддона»/«Перл-Харбора» плотно взялся за юмор – и тут, надо сказать, весьма преуспел. Первое, что видит зритель после заглавного титра, – радостно повиливающий девичий зад, который столь же радостно встречают гремлиноподобные мини-роботы, почти не вылезающие из ящиков с женским нижним бельем. Автобот при виде длинноногой барышни смущенно врезается в люстру головой, незадолго до этого чуть не защекотав Джона Малковича, который – опять же незадолго до этого – обнаруживает в подведомственном учреждении факт шумного туалетного гомосексуализма. Персонаж ЛаБёфа, отбивающийся от «летающих копировальных аппаратов» и с непередаваемым занудством решающий свои любовно-материальные проблемы, удостаивается примерной материнской характеристики: «Милый, не хочешь жвачку? Когда ты волнуешься, у тебя изо рта пованивает». Однако тут впору уже не жвачка, а эксгумация, особенно после охоты механического птеродактиля за министром энергетики Украины на Чернобыльской АЭС и встречи с пропавшими советскими космонавтами, точнее сказать – «летунами до космосу». Вероятно, гены российских предков нашептывают Майклу Бэю весьма нетривиальное прочтение современных восточнославянских реалий.
Вообще, голос крови (режиссерской крови) зазвучал в третьей части «Трансформеров» особенно сильно. Новый персонаж – некий капитан кибертронных «летунов до космосу» по имени Сентинел Прайм – заговорил голосом Леонарда Нимоя, знаменитого старожила «Звездного пути», капитана «Энтерпрайза» и по совместительству родственника Майкла Бэя. Характерно при этом, что в процессе длинных межпланетных перебежек Сентинел Прайм обзавелся даже ктулху-бородой, несколько напоминающей бороду капитана Дэйви Джонса из «Пиратов Карибского моря». Такая декларация жанровой преемственности не может не вызывать восхищения. Когда Бэй возьмется наконец за экранизацию автобусного билета, с привлечением метеоритов, роботов, инопланетян и чернокопов (в смысле – афрополицейских), ему непременно надо будет пригласить Шварценеггера на озвучку какого-нибудь из рисованных ветеранов цельнометаллического киборг-движения.
Vlad Dracula
