«Заражение»: Рецензия Киноафиши
«Заражение» Стивена Содерберга – картина, довольно необычная для своего жанра. Как правило, кинопортретисты эпидемий нагнетают либо остроту душевных мук, либо телесный ужас, либо и то и другое разом. Даже самые уравновешенные режиссеры стараются в подобных случаях разогреть действие до более-менее высокого градуса. Содерберг принципиально отказывается от всего этого. «Заражение», несмотря на заявленную остросюжетность, – очень спокойный, очень неторопливый, даже откровенно флегматичный образец производственного реализма. В сущности, это репортаж для Discovery, National Geographic или кого-нибудь в том же роде, только расширенный за счет прибавления нескольких драматических игровых сцен. Изображение (а Содерберг сам выступил здесь оператором – под псевдонимом Питер Эндрюс) как будто стерилизовано в специальной камере, промыто и обработано антисептиком. Впечатление довершает максимально нейтральная, усредненная и уходящая в электронность музыка Клиффа Мартинеса: благодаря ей «Заражение» становится особенно похожим на среднестатистические советские фильмы конца 70-х – первой половины 80-х, только технический уровень здесь, естественно, другой.
Значительное число разнообразных медицинских и психологических фактов, хорошо упорядоченных и последовательно рассказанных, свидетельствует, что перед нами – классическое научно-просветительское кино. Мы узнаём, сколько раз в день человек трогает свое лицо (две-три тысячи раз, как выясняется), сколько контактов в среднем происходит через поверхность кожи и предметов, как вирус проникает в клетку, как он развивается и какова общая технология разработки и производства вакцин. Еще мы узнаём, что в 1918 году от испанки погиб один процент населения планеты и что сейчас – в случае аналогичной эпидемии/пандемии – умрет более семидесяти миллионов. Также подробно говорится о влиянии блогеров на поведение населения, о перечне экстренных государственных мер по предотвращению заражения (временами не без юмора: «Чтобы заказать вывоз тела, нажмите “1”») и даже о способе распределения вакцины среди подвергнутых карантину граждан. Одним словом, Содерберг проводит на экране откровенный ликбез, самим фактом такого фильма сея в умах паранойю (у кого по выходе из зала не возникнет желания надеть марлевую маску и увернуться от чихнувшего соседа?) и эту же паранойю постепенно развеивая обстоятельным изложением гипотез и медицинских программ. Безусловно, у Дэнни Бойла, Хуана Карлоса Фреснадильо или Вольфганга Петерсена аналогичная тема аранжировалась куда как повеселее, зато Содерберг взял практической ценностью некоторых рекомендаций.
Главная рекомендация тут, собственно, одна: «Основная защита – соблюдение социальной дистанции». Авторы фильма не советуют трогать не только поручни, дверные ручки и, тем более, сограждан, но даже свое родное лицо: две-три тысячи раз в день, согласитесь, многовато, когда вокруг безнаказанно разгуливают птичий грипп и атипичная пневмония в обнимку с сибирской язвой. Поэтому герой Мэтта Деймона не дает дочери целоваться, постоянно оттаскивая от нее никак не желающего соблюдать «социальную дистанцию» бойфренда. И поэтому же рукопожатие становится в фильме главным символом преодоления человеческой разобщенности, центральным жестом доброй воли и гуманизма. Вообще, моральная тема крайне важна для Содерберга и написавшего сценарий Скотта Бёрнса. Это отнюдь не случайность, что первой жертвой нового вируса становится дама, возвращающаяся из казино и по дороге заезжающая к любовнику, пока благородный муж терпеливо дожидается дома (сцена, где с играющей ее Гвинет Пэлтроу снимают скальп патологоанатомы, – весьма красноречивая картина воздаяния за азартные игры и блуд). Орудием же воздаяния служит природа, потревоженная техникой, которая принадлежит фирме той самой сластолюбицы: согнанные с места летучие мыши вступают в инфекционно-генетический сговор со свиньями, чтобы покарать нечестивцев. Конечно, подобный ход сделан в фильме не без скрытой иронии, но смысл остается в силе. Как и гуманизм, воплощенный в рукопожатии, пусть даже этот гуманизм и кажется несколько прохладным и вялотекущим.
Сергей Терновский
