«Пещера забытых снов 3D»: Рецензия Киноафиши

Пока американцы переводят в формат 3D инопланетян всех мастей и видов, немцы закладывают основы 3D-документалистики. Вслед за модернистской «Пиной» (в российском прокате к сухому германскому названию прибавился сочный подзаголовок «Танец страсти») Вима Вендерса на мировых и отечественных экранах появилась «Пещера забытых снов» Вернера Херцога, добравшаяся до российских кинотеатров попечением компании «Невафильм Emotion». Совершенно логично, что именно Херцог, столько времени и сил посвятивший немецким, австралийским, африканским, северо- и южноамериканским истокам цивилизации, снял, получив специальное разрешение от французского министра культуры, фильм о пещере Шове – новообретенном памятнике палеолитической живописи. Обнаруженная в 1994 году и закрытая для общественного доступа (что более чем разумно, ибо массовые паломничества к Ласко уже начали там приводить к необратимым изменениям микроклимата и, соответственно, самих рисунков), она представляет собой древнейшее хранилище наскальной росписи: возраст изображений оценивается в 32–33 тысячи лет. Эти доисторические львы, лошади и медведи, мастерски (даже по современным меркам мастерски, как мы бы сказали – «реалистично») воспроизведенные на сводчатых, изогнутых стенах, суть, однако, не просто «портреты животных», возникшие благодаря наблюдению и охоте. Это божества, которые одновременно служат пищей и ведут человеческое существо, в известной мере правят им. К ним в полной мере применимы слова Мориса Мерло-Понти, сказанные в эссе «Око и дух», опубликованном в январе 1961 года в первом номере журнала Art de France: «Животных, изображенных на стене Ласко, на самой стене нет в том смысле, в каком там есть трещины или отслоения известняка. Они тем более не существуют где-то еще. Чуть впереди, чуть сзади, удерживаемые своей массой, которой легко и непринужденно владеют, они лучатся близ поверхности стены, никогда не обрывая свой невидимый швартов». Шове – не пещера, в которой каждодневно жили люди палеолита: это пещера-святилище. Недаром там не обнаружено никаких человеческих костей – только кости животных, да и те относятся к более позднему времени. Бóльшая часть изображений создана около 32 тысяч лет назад (характерная примета художника, всюду оставлявшего отпечаток ладони, – деформированный мизинец), но есть и рисунки, написанные пятью тысячелетиями позже: десятки поколений на протяжении многих сотен лет неизменно приходили сюда запечатлеть великих богов-животных и воздать им честь священнодействием. В этих наскальных образах родился даже оптический принцип кинематографа: чтобы передать движение, древний автор написал бизона с восемью ногами и барана в восьми параллельных рисунках. Сам рельеф пещеры, лишенной каких бы то ни было ровных поверхностей, организует динамику действия: с поверхности выступов и из ниш к человеку движутся его первые спутники и божества…

Однако для финала повествования Херцог приберегает характерную мифотворческую иронию. Неподалеку от пещеры Шове расположена АЭС, которая сливает воду, охлаждающую реактор и им же, соответственно, подогреваемую, в близлежащие водоемы. В этих водоемах, где температура воды держится на тропической отметке, в изобилии расплодились крокодилы, многие из коих – мутанты-альбиносы (все-таки атомный подогрев не проходит даром). В ритме медитации созерцая упомянутых крокодилов, зеркально отражающих друг друга, Херцог несколько неожиданно задается вопросом: а что, если мы и есть эти нечаянно возникшие существа, мутанты, прошедшие через «стадию зеркала», в результате которой как раз и рождается самосознание? И что, если мы просто вплываем, омытые водами времени, в тот древний храм, где наши предки разделились на изображенных и изображающих – зверя и человека?..

Сергей Терновский