«Отвязные каникулы»: Рецензия Киноафиши
«Отвязные каникулы» Хармони Корина, в сущности, не что иное, как артхаусное продолжение «Кровью и потом» Майкла Бэя, только вместо американской версии трех богатырей здесь дана американская версия трех (вернее, трех с половиной) сестер. А тема ровно та же самая: Американская мечта. Собственно, гостеприимный «гений места» – наркодилер-диджей, именующий себя Пришельцем (Alien), – так и говорит, указуя на свой дом, до отказа набитый деньгами, наркотой, стволами и всевозможными, по большей части совершенно бессмысленными, дорогими вещами: «Это же мечта, йо! Американская мечта. И я ее воплотил». И ссылается, подобно марк-уолберговскому Дэниелу Луго из Pain & Gain, на того же самого героя – Лицо со шрамом. Конкретизируя воплощение заветной мечты в песне собственного сочинения «Эй, привет, наркоши!» и в слогане, максимально наглядно объясняющем смысл жизни: «Бикини и попки, йо! – вот что такое жизнь, братья!» Кстати, черный антагонист главного героя апеллирует всё к тому же идеалу, включающему заодно и кое-какие европейские культурные мотивы: «Вот это жизнь! Прямо не жизнь, а Американская мечта! <…> Давай, милая, ты на моем члене – как на рояле, прямо как Моцарт!»
Хармони Корин несопоставимо более медитативен, чем Майкл Бэй, у которого в голове непрерывный Армагеддон и Пёрл-Харбор, – но отнюдь не менее язвителен. Как и история путешествия трех стервенеющих оторв-старшеклассниц и их религиозной однокашницы по имени Вера (Faith) из родного постно-депрессивного городка в солнечную Флориду, туда, где идеальный мир («Тут я наконец-то могу делать то, для чего рождена») и новая, совершенная красота, то есть все прыгают на пляже полуголыми и непрерывно бухают, размахивая лифчиками. Про «делать то, для чего рождена» – это как раз религиозная однокашница Вера, воспитанница проповедника в блэк-металлической футболке и с блэк-металлическими тату, радостно вопящего своей пастве: «У вас стоит на Иисуса? У меня – да!» Кстати, напутствованная единомышленницами: «Молись почаще во Флориде. – Жестко молись. – Супержестко молись». Словно бы в ответ на это напутствие, из глубин флоридского музыкально-огнестрельного наркодрайва и выплывает обдолбанный герой Джеймса Франко (сыгравшего, похоже, лучшую свою на данный момент роль, как и, например, Мэтью Макконехи в «Техасской резне бензопилой: Следующем поколении» 1994 года и недавнем «Киллере Джо»), с золотыми пластинами на зубах и со словами: «Уже, наверно, обмолилась вся за эти каникулы. А прикинь, Господь послал меня в ответ на твои молитвы». Постепенно все упиваются и докуриваются до того, что изображение на экране начинает расплываться, и нашедшая было смысл жизни Вера спешно уезжает домой, прозрев, что кокаин, бикини и попки не очень-то ведут к Иисусу, а если и ведут, то какими-то уж слишком замысловатыми и обходными путями (вообще, временами Хармони Корину неожиданно, парадоксально удается та «глубинная реконструкция» греха, которую с такой непоправимой натугой и дуболомной прямотой пытается осуществить Карлос Рейгадас). После чего три оставшихся подруги берут настоящие стволы вместо водяных пистолетов, надевают розовые балаклавы а-ля Pussy Riot, а сюжет окончательно выруливает в сторону тарантиновской модели, использованной и в Pain & Gain. Включая финальные слова (идея «заглянуть за звезды» венчается фразой «Такая вот история, сука!») и перекрестный нарратив (попеременное повествование от лица различных персонажей), хотя, скажем, в «Кровью и потом» это чередование рассказчиков было значительно более строгим, ритмичным и последовательным. Сопровождаемое периодическим звуком передергиваемого затвора, действие – вслед за прогрессирующим безумием героев – все отчетливей уходит в некий современный аналог волшебной сказки, подстегиваемый наркотическим трансом. В сущности, можно сказать, что герои погружаются в самую глубь Американской мечты, в ее кроличью нору, в ее страну чудес и непрерывно растущее зазеркалье.
Сергей Терновский
