«После нашей эры»: Рецензия Киноафиши

Очередная попытка М. Найта Шьямалана выйти из кокона камерного триллера на территорию «большого жанра» закончилась очередной неудачей. Собственно, марш-бросок Смита-младшего, в фильме именуемого Китаем, по неведомой планете Земля есть точная, буквальная аналогия шьямалановских блужданий по ландшафту фантастико-приключенческого экшен. Только Смит-младший предсказуемо достигает своей цели, что ясно уже с первых кадров, а Шьямалан столь же предсказуемо проигрывает схватку с жанром, и это тоже ясно с первых кадров.

Если присмотреться повнимательнее, все, что бывший повелитель стихии саспенса хотел сказать в фильме «После Земли» (который российские прокатчики, движимые неуемной страстью к переименованию названий, перекрестили в «После нашей эры»), он уже сказал раньше. Про экологию и про этику отношений с природой было в «Деревне», ставшей в России «Таинственным лесом», и «Явлении», про монстров, победа над которыми завершает духовное перерождение, – в «Знаках» и «Девушке из воды». Единственное, чего не было в предыдущих фильмах Шьямалана, так это про семейство Смитов. Уилл Смит, который «я – легенда», «я, робот» и плохой парень в черном (или черный парень в плохом), который всегда в погоне за счастьем и всегда его догоняет, получая по 20–28 миллионов долларов за роль, несмотря на, мягко говоря, более чем средние актерские способности, несопоставимые с талантом, например, Дензела Вашингтона, Моргана Фримена или Джейми Фокса… так вот, Уилл Смит решил в очередной раз подзаработать и в очередной раз пристроить сына, у которого актерских способностей уж совсем никаких, сам сочинил сюжет, а жену и младшего брата жены назначил продюсерами (недаром в финале персонаж Джейдена Смита совершенно искренне восклицает: «Папа, я хочу работать с мамой»). Правда, в изначальной, уилл-смитовской версии сюжета речь шла о том, как отец и сын, отправившись в поход, попали в автомобильную аварию и сын должен был пройти через опасный лес, чтобы привести помощь к отцу. Но затем сценарист «Книги Илая» Гэри Уитта, а после и сам Шьямалан внесли в сценарий кое-какие коррективы, в результате которых действие перенеслось более чем на тысячу лет вперед и в другую звездную систему, откуда космический корабль, бороздящий просторы большого бюджета, упал на одичавшую и бурно разросшуюся Землю, да еще и выпустил туда очередное уродливое творение компьютерной графики, словно бы сошедшее со страниц Корнея Чуковского: «Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает…» По сути, эта история интересна лишь тем, как в Голливуде редактируются сценарии. Все попытки авторов слегка поумничать, всуе поминая «Моби Дика» или обращаясь к поэтическим образам, приводят к тому, что в финале счастливые Моби Дики целыми стаями плещутся в экологическом раю, а описание эпической битвы с кривоногим и хромым украшается несколько странными литературными вставками вроде следующей: «Я вижу, как пузырьки моей крови плывут в солнечных лучах, пронизывающих воду, и думаю: “Ух ты, красиво-то как!”». Впрочем, если уж говорить о литературных изысках, наиболее уместным здесь будет восклицание, которое герой Смита-старшего адресует герою Смита-младшего, но которое автор «Шестого чувства» и «Неуязвимого», определенно знакомый с римской традицией достойного ухода из мира, подсознательно адресует самому себе: «Упади грудью на шприц и придави его собой».

Сергей Терновский