«Пленницы»: Рецензия Киноафиши
«Пленницы» (или, вернее, «Пленники», поскольку речь идет не только о двух девочках, но о гораздо большем количестве детей обоего пола) – штатовский дебют канадца Дени Вильнёва – вольно или невольно оказались звеном новейшей традиции американского религиозно-метафизического триллера, трактующей связь человека с Богом как основанную на кровавом акте жертвоприношения. Речь, прежде всего, о «Пороке» Билла Пэкстона (Frailty, 2001) и «Слове Божьем» Роберта Сайтзика (Godspeed, буквально – «Бог в помощь», 2009). Напомню, в «Пороке», блистательно провокационной теологической драме (в современном контексте воскресившей ветхозаветные реалии), долго и подробно рассказывалось о мальчике, которого мучили его родственники – сектанты, возомнившие себя боговдохновенными орудиями по уничтожению демонов, то есть, на практике, рядовых и ни в чем не повинных граждан. И когда зритель полностью уверялся в том, что агрессивное религиозное сектантство есть абсолютное зло, картина катастрофически переворачивалась, обнажая тот факт, что убитые граждане в действительности были одержимыми и серийными убийцами, а повеление Бога убивать демонов – не галлюцинацией, но истиной. В «Слове Божьем», не менее мощной кинофреске, целитель-шарлатан, когда-то воскресивший убитую девушку, однако затем утративший дар и покинутый Господом, становится объектом возмездия: сыновья умершей от рака женщины, напрасно доверившейся главному герою, убивают его жену и сына, выстраивая на этой мести-жертвоприношении фундамент новой религии. «Пленницы» – фильм о войне человека с Богом, об инфернальном противостоянии, где самый сильный, самый болезненный и самый безотказный ход в споре с Творцом – убивать и калечить детей, превращая их добропорядочных матерей и отцов в свихнувшиеся инструменты озверелого мщения. Как и послушание Богу, борьба с Ним есть, в пределе, готовность и необходимость пролить кровь, которую еще или уже не искупает и не замещает Кровь Христа, преподаваемая в Евхаристии, – вот, собственно, о чем все настойчивее и с почти не просветляемой болью говорит новейший кинематограф Северной Америки. Говорит, разумеется, в отдельных своих сегментах, но эти сегменты постепенно начинают образовывать всё более целостную и многоуровневую картину.
Первый же кадр «Пленниц» – убийство оленя, покрытое словами молитвы («Отче наш»), – уже полноценный религиозный ритуал, который, более того, предызображает все дальнейшее развитие сюжета. И этот сюжет – дохристианский ад обоюдосвирепых жертвоприношений – движется на непрестанном фоне креста. Водительский талисман – крестик на лобовом стекле, «сквозь» который камера смотрит на выходящую из дома девочку перед ее похищением. Крестик поверх свитера на Хью Джекмане. Татуировка в виде крестика на руке Джейка Джилленхола. И невозможность продолжить молиться после слов «Прости нам долги наши, как и мы…», ибо мы не прощаем, несмотря на крест, которым окружены и пропитаны наше тело, наш воздух, буква и голос нашей традиции. Сколь бы примиряющим ни был финал – остается это напряжение, этот путь христианского мира к своим темным, первобытным истокам, где связь с божеством была возможной, по наивысшему счету, лишь через пролитую кровь другого.
Сергей Терновский
