«12 лет рабства»: Рецензия Киноафиши
Все три полнометражных фильма лондонца Стива Маккуина посвящены рабству: и «Голод» – о политзаключенных из Ирландской республиканской армии в начале 80-х; и «Стыд» – о сексуальной одержимости обитателя мегаполиса, которая лишает воли, чувств и разума; и, собственно, «12 лет рабства» – одиссея свободного человека середины XIX столетия по кругам рабовладельческого ада. В третьей картине Маккуин, начинавший с черно-белых немых короткометражек, остался верен своему фирменному почерку: это как бы отстраненность и как бы бесстрастность, подчеркнутая долгими статичными планами, медленными и плавными проездами камеры, восприятием ландшафта и тела в качестве своего рода холста, по которому пишут желание, проповедь и плеть.
На созданную в 1853 году автобиографическую книгу Соломона Нортапа, свободного черного плотника-скрипача, жившего в Саратоге, штат Нью-Йорк, похищенного в 1841-м, после вашингтонских переговоров о контрактной работе с цирком, и проданного в рабство под чужим именем, – Маккуин наткнулся случайно, уже в процессе работы над фильмом. Записки Нортапа он сравнил с дневником Анны Франк. Немудрено, что «12 лет рабства» по духу несопоставимо ближе к спилберговскому «Амистаду», чем к тарантиновскому «Джанго», хотя в визуальном плане эти картины соотносятся друг с другом гораздо более своеобразно и парадоксально. Собственно, для Маккуина здесь важен не столько освободительный пафос (кто сейчас станет отрицать, что пытать людей и использовать их как домашних животных – не слишком-то благородное занятие?), сколько нисхождение по кругам ада, в самое, как сказал бы Джозеф Конрад, сердце тьмы. От персонажа Камбербэтча, наполовину доброго человека, с проявляющимися тут и там начатками совести, Нортап переходит к персонажу Фассбендера, воплощающему красочную преисподнюю тирании, уже без всяких стыдливых начатков чего бы то ни было. От 2-го стиха 17-й главы Евангелия от Луки: «It were better for him that a millstone were hanged about his neck, and he cast into the sea, than that he should offend one of these little ones» («Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих») – к 47-му стиху 12-й главы того же самого Евангелия: «And that servant, which knew his lord’s will, and prepared not himself, neither did according to his will, shall be beaten with many stripes» («Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много»). 17-ю главу, уверенно и благочестиво, читает рабам герой Камбербэтча, искренне озабоченный назиданием сердец. Правда, эти великодушные слова постоянно перебиваются в сознании Нортапа то песенкой белого плотника о наказании, ждущем сбежавших ниггеров, то еще чем-нибудь, лишающим остатков надежды. 12-ю главу вслух читает по складам полуграмотный герой Фассбендера, тоже, по-своему, наставляющий сердца, и это наставление уже ничем не перебивается: противоестественное существование разъело Нортапа точно так же, как и остальных черных и белых, скованных одной цепью внутри адского плавильного котла американской нации. И на протяжении всего фильма Маккуин безошибочно точно и хлестко показывает, из какого ужаса и отчаяния взошло нынешнее общество, до сих пор живущее под этим знаком.
Сергей Терновский
